style="font-size:15px;"> – И вы согласились?
– А что лезть-то не в свое дело? У меня и без того хлопот хватает, чужие проблемы мне ни к чему.
Это его устроило. Пообещав благодарность хозяина, он очень вежливо спросил мое имя, адрес, номер телефона и откланялся без лишних слов.
Скорее утомленная, чем взбудораженная, я отправилась домой. О продолжении гимнастики не могло быть и речи.
Не скажу, что все происшедшее произвело на меня чрезвычайное впечатление. Попадала я в переплеты и посерьезнее, и поопаснее. Один югославский провал чего стоит, когда мне пришлось спасаться от десятка бундесверовцев, настроенных весьма решительно.
А взять того парня, в Калининграде, в девяносто пятом? Непьющий, худой, безобидный на вид Коля Марьин оказался натовским шпионом с агентурной кличкой Шарк. И акулой он был не только по прозвищу. Голыми руками, без использования спецсредств уложил троих наших сотрудников, парней не хилых и в последние годы повидавших виды не в одной «горячей точке».
Ушел Коля тогда, как хвостом вильнул, как нырнул в темную глубину, из-под самого носа наших, и настигнуть его удалось только на территории сопредельной Литвы, в Таураге. Сопротивлялся он отчаянно и поэтому брать его пришлось жестко. Если бы не Стас Мартынов, командир взвода калининградских спецназовцев, своим телом заслонивший мои бока от окованных пластинами из титанового сплава подошв Акулы, быть бы мне на больничной койке с безнадежно отбитыми внутренностями.
Но и равнодушной сегодняшнее происшествие меня не оставило. Жаль было девчонку, впервые столкнувшуюся с нормальной, по нашим временам, человеческой жестокостью. Тем более что я чувствовала свою причастность к этому инциденту. Суров прямым текстом заявил, что наше с Женькой знакомство состоится при непростых обстоятельствах, а его методы работы не из тех, которые допускают всяческие рассусоливания на моральные темы.
Андрей предпочитает, как он сам говорит, конструировать эти обстоятельства, а уж конструктор из него тот еще. И будет вполне естественно предположить, что к покушению, жертвой которого стала всего лишь собака, Гром приложил свою многоопытную руку. И все это для того, чтобы я получила возможность «случайно» познакомиться с Николаем Михайловичем Серовым. Начальству виднее. На то оно и Гром, а не просто Суров Андрей Леонидович.
Но как бы там ни было, а начало положено. Николай Михайлович теперь знает, что в Тарасове по такому-то адресу проживает Максимова Юлия, к которой надо испытывать благодарность за помощь его дочери, внезапно попавшей в очень неприятную историю.
Часы показывали без пятнадцати восемь, когда я вошла в прихожую своей квартиры. Времени было в обрез и даже меньше, и я ругнула себя за неторопливость, с какой возвращалась домой из парка. Придется чем-то поступиться из обычного утреннего ритуала. Позавтракать, например, в своем рабочем кабинете. Можно, конечно, задержаться минут на тридцать. Патрикеевна, если и заметит, простит. Но не в моем характере опаздывать.
Как я ни торопилась, как ни старалась сберечь
