буйволиной кожи. На голове у него красовалась шапка из меха горностая. Шустро положив ещё одну стрелу на тетиву лука, охотник торопливо пошёл к раненому животному, но второго выстрела не понадобилось: подстреленная косуля лежала на боку, лишь судорожно дрыгая копытами. Следопыт присел над смертельно раненной серной, достал охотничий нож и со словами: «Прости, красавица», быстро перерезал ей горло, прекратив мучения благородной лани. После чего, вытерев лезвие кинжала от крови об шкуру убитой им оленихи, убрал тесак за пояс и, легко взвалив на плечи свою добычу, потопал назад, к Гиблому тракту, не забыв прихватить другой рукой и лук с колчаном стрел. Охота прошла удачно; Мирослав применил всё мастерство, каким владел, чтобы незаметно подкрасться на расстояние выстрела к этому крайне пугливому и чуткому созданию природы. Дружина князя Святослава двигалась по заваленной снегом дороге медленнее, чем предполагалось, и воины были вынуждены заниматься попутно ещё и охотой, дабы восполнять постепенно заканчивающиеся припасы, взятые ещё из Мирграда. Слава богам, что основная часть пути оказалась позади; по картам они практически дошли до излучины реки Волокеи, на другой стороне которой должен был располагаться Караим.
Мирослав вышел к Гиблому тракту и, сбросив с плеч косулю на заснеженную землю, цинично уселся на её тушку мягким местом да принялся выжидательно всматриваться вдаль, задумчиво перекидывая во рту сухую веточку, отломанную им от ближайшего валежника. Прошло примерно с полчаса, как молодой охотник вышел на заснеженную стезю, и вот из-за поворота показался тот, кого и поджидал Мирослав. Рыжеволосый великан, ведя под узду своего красавца скакуна с притороченной к его спине здоровенной двуручной секирой, как волнорез, неторопливо брёл по засыпанной снегом дороге, уверенно протаптывая узкую тропинку для идущих следом воинов из княжеской дружины. Вторым за молодым богатырём, чуть поотстав, брёл ещё один гигант, только с русой гривой волос. В похожей манере он вёл за собой пегого коня, нёсшего помимо дорожной утвари ещё и внушительных размеров двуручный меч в ножнах, сделанный явно рукой большого мастера дел кузнечных.
Рыжий громила, увидев впереди по курсу отдыхающего Мирослава, на секунду остановился, нахмурился и неспешно последовал далее. На подходе к удачливому охотнику раздался его басовитый голос, больше похожий на гулкий рокот, сопровождающийся перезвоном пары сосулек, что образовались в его густой бороде за время не самого лёгкого путешествия:
– Мирка, ты чего на еде, аки на нужнике, восседаешь?! – неодобрительно пробасил Ратибор. – Совсем обалдел? Ты же знаешь, что так делать нельзя!
– Знать-то я знаю, да пока тебя, медвежонка, дождёшься, моя пятая точка совсем замёрзнет… – Мирослав поднялся, активно при этом разминаясь. – Вот я и решил её погреть чутка чем можно…
– Что случилось, почему заминка? – подошедший Яромир вопросительно уставился на приятелей.
– У нашего бравого охотника замёрзла его русая задница, – Ратибор иронично хмыкнул. –
