отдельный листик… Малыш был учеником Волшебника, и умение слышать было частью волшебной науки. А сам Волшебник жил в покосившейся избенке в глубине леса, за тремя овражками и пятью ручьями. И вела к его жилищу узенькая, едва заметная тропинка, невидимая для случайного странника. Но Малыш дошел бы туда и с закрытыми глазами. Его босые ноги на ощупь узнавали каждый бугорок, каждую травинку. Вот и последний овражек остался позади, затих несмелый ветерок, гулявший по макушкам сосен…
Вот и избенка Волшебника… Малыш никак не мог понять, почему Волшебник живет в такой развалюхе, ведь он мог только моргнуть, и сам собой построился бы роскошный дворец.
Малыш вошел в темный проем двери, и сама зажглась свеча, стоявшая на неструганом столе, осветив лежавший рядом берестяной свиток с неровными буквами, написанными густым ежевичным соком: «Малыш, я же знаю, о чем ты мечтаешь. Об этом мечтает всякий человек, решивший обучиться волшебству, – о Крылатом Коне. Но только тот достоин владеть им, кто добудет четыре волшебных серебряных подковы. Я за всю свою жизнь сумел найти только одну, она лежала в бесполезной куче сокровищ у одного жадного, глупого, злого колдуна. Я бился с ним три дня и три ночи с помощью чародейства и отваги. Я дарю эту подкову тебе. Теперь у тебя есть она, серебряная подкова, и целая жизнь впереди. Если ты будешь сильнее, умнее, отважнее меня, Крылатый Конь станет твоим, и весь мир откроется тебе…»
Подкова лежала на столе рядом со свитком, а возле стола стоял заплечный мешок с сухарями и кожаный жбан с пряным квасом, которого никто, кроме Волшебника, не умел готовить.
Малыш задул свечу и улегся на лавку, где обычно спал Волшебник. Утром надо было отправляться в путь, который на каждом шагу сулил опасности и приключения, а еще – три серебряных подковы и Крылатого Коня.
Малыш спал, и ему снился сон, что идет он в сумерках навстречу ветру, впереди горит свеча, и ветер не может ее погасить. Но как только он доходил до нее, свеча гасла, а далеко впереди вспыхивала новая. А обратный путь терялся во тьме, и, значит, его не было. Вдруг Малыш понял, почему Волшебник жил в лачуге, а не во дворце: тот, кто берет от жизни всё, до чего может дотянуться, не смог бы мечтать о Крылатом Коне…
А тем временем старый Волшебник смотрел на спящего Малыша, молча прощаясь с ним. Он знал, что пройдет много-много лет, Малыш станет волшебником и когда-нибудь, если ему повезет, подарит другому малышу две серебряные подковы. А если не повезет, то только одну – ту самую, что лежит на столе возле берестяного свитка…
Сказ о последнем драконе
Знаете царя Берендея? Знаете… А знаете ли вы, что лет за тыщу до него правил в тех же землях царь Горох. От него только поговорка осталась, мол, при царе Горохе… то есть так давно, что никто и не помнит. А между тем при том царе Горохе много интересных дел творилось. Ведь тогда на земле всякие чудные существа водились, и было их больше, чем людей. Бывало, если леший в избу зайдет да квасу попросит, никто и не удивлялся – специально для них в сенях бочку квасу держали, чтобы, значит, не обидеть. А были еще и земляные, которых потом гномами называть стали. До сих пор их подземные города археологи ищут, а найти не могут – глубоко очень. А птицы чудесные с женской головой, совиными крыльями да с кукушечьим хвостом в садах запросто на деревьях сидели и хозяевам сказки сказывали о делах еще более древних.
Ну да не будем шибко далеко забираться… Что раньше царя Гороха было, мы, если бы знали, всё равно бы не поняли. А при царе Горохе вот такая история приключилась…
Тогда в каждом порядочном царстве свой дракон был. Точнее, у каждого порядочного дракона в данниках обязательно должно было порядочное царство быть. А у кого не было – того и за дракона-то не считали. Был дракон и в царстве Гороха. А дань знамо какая требовалась: каждый год – самая красивая девушка, то ли в жены, то ли на съедение – уже никто не помнит. Но дракон тот уже состарился, почти оглох, ослеп, и вкус у него отшибло. Так что Гороховы слуги делали раз в год соломенную куклу, и он, довольный, ее к себе утаскивал. А народ дракона своего берег. Боялись все, что, если этот дракон помрет, на его место прилетит молодой и здоровый, который куклами соломенными не обойдется.
И вот как-то из заморской страны Барабании на кривой кобыле заехал в Горохово царство странствующий рыцарь дон Пирамидон. Только с кобылы слез – и сразу к царю. Хочу, говорит, с вашим драконом сразиться! Я, говорит, уже пятерых чудовищ уложил, а мне, мол, для ровного счету десять драконьих глаз своему королю предоставить надо, тогда тот ему, дону Пирамидону, дочь свою, принцессу Таню, в жены отдаст. Убил дон Пирамидон пять драконов, да один из них оказался одноглазым. Так что еще один глаз где хочешь – там и добывай.
Хотел было царь Горох с ним поспорить, дракона своего в обиду не дать, да только сказал рыцарь между делом, что с ним пять тысяч войска из Барабании пришло, потому что один он с драконами воевать не ходит. Чтобы принцесса Таня до свадьбы вдовой не осталась, ему, дескать, беречь себя надо.
Так и пошел славный
