со странным названием «R. U. R.».5 За этим занятием её и застали зашедшие в комнату бабушка и её подруга. Гостья, увидев в руках девочки старую книгу, возмутилась: «Разве можно детям читать такие вещи?» Бабушка тогда ласково улыбнулась Лене:
– Пусть она знает, что такое рабство.
Потом Лена узнала, что та книга была первой, в которой появилось слово «робот», навсегда связанное для неё со словом «раб». И вот теперь она стала соучастницей создания новых рабов – тех самых думающих, чувствующих и ощущающих своё положение роботов из книжки. Стала соучастницей преступления, которое никто не назвал бы преступлением, ведь это просто разработка машины, облегчающей жизнь людей.
Новое, страшное для девушки знание изменило и её отношение к создаваемой фигуре. Раньше это было что-то вроде игры, забавной головоломки: сделать внешне не отличающуюся от живого человека куклу. Ну будет она двигаться, будет стоять в красивой ливрее у входа в какой-нибудь дорогущий отель, говорить «Добро пожаловать» и открывать двери – это почти то же самое, что автоматика на фотоэлементах, только красивее. Но создание личности – это совсем другое!
Несколько дней Лена перебарывала отвращение, заставляя себя работать: договор нельзя разорвать, потому что денег на уплату неустойки у неё нет. Но вскоре девушка нашла если не выход, то хотя бы утешение своей душе. Она ведь и так постоянно беседовала с фигурой, рассказывая что-нибудь интересное и представляя, что слышит ответы. Теперь она стала рассказывать создаваемому образу всё, что знала о борьбе людей за право быть самими собой. Это было самовнушение, полудетская вера в то, что кукла слышит её, понимает, что ей говорят, и сможет, как марионетка из старой сказки, стать свободной, не подчиняться жестокому кукловоду. Заглядывавший к ней Лев Борисович (несмотря на разногласия, дружба между стариком и девушкой всё больше крепла) не мешал, а потом принёс несколько книг:
– Ты любишь читать, думаю, это тебя заинтересует.
Книги оказались не художественными, а научными – исследованиями по возникновению и развитию рабства. И истории из этих книг вскоре тоже зазвучали в мастерской, как и рассказы о дружбе и верности людей, сумевших противостоять злу и жажде власти тех, кто во все века считал себя хозяевами жизни.
Через четыре месяца Лена закончила работу над фигурой, но временный договор ещё действовал, и девушке дали новое задание: сделать эскизы лиц для обычных моделей, которые уже много лет выпускались на принадлежавших центру заводах. Так что теперь Лена делала грубоватые добродушные физиономии носильщиков, швейцаров и горничных. Простая и скучная работа, но не так бередящая душу, как первая. А ту, первую фигуру унесли. С её исчезновением пропало и желание говорить за работой, и в мастерской часами стояла тишина, прерываемая лишь стуком уроненного стека и шелестом эскизов.
Как-то, недели за две до конца действия договора, Лев Борисович зашёл
Ка́рел Ча́пек, «R. U. R.» или «Rossum's Universal Robots». Этой пьесе в 2020 году исполнилось сто лет. Сразу после написания она стала популярна в странах Европы и в США. Именно Карелу Чапеку мы обязаны и словом «робот», возникшим от чешского «robota» – «подневольный труд», – и самой темой восстания роботов, столь популярной сейчас в фантастике. Автор вынужден сделать это пояснение, потому что, к сожалению, сейчас мало кто вспоминает об этой, становящейся всё более актуальной, пьесе.
