style="font-size:15px;"> – Ну да, как же без него.
Такси приехало быстро. Михаил помог ей дойти до машины, сесть на заднее сидение.
– А как вы из машины-то будете выходить? – спросил он.
– Ну не спеша…
– Да? Хотел бы я это видеть, – постояв секунду в задумчивости, он решительно шагнул к передней дверце, открыл её и сел. – Поехали, называйте адрес.
– Ну зачем вы так… Я как-нибудь… У вас, наверное, своих дел хватает.
– Как-нибудь не получится. А дел у меня… Какие дела у пенсионера? Назовите адрес.
Через пять минут машина уже стояла у подъезда дома Любови Андреевны. Михаил оплатил проезд, помог ей выйти из машины, дойти до ступенек подъезда.
– Спасибо вам огромное, теперь я сама…
Любовь Андреевна попыталась подняться на первую ступеньку и невольно вскрикнула от боли.
– Понятно, – сказал Михаил. – Мы пойдем другим путем.
Он перекинул её руку себе за шею, обнял за талию, и они пошли вместе. Так и дошли до самых дверей квартиры Любови Андреевны.
– Спасибо, Михаил. Тут уже я дойду сама.
– Столько спасиб за какой-то час я никогда не получал. Открывайте, может, ещё немного заработаю.
Михаил помог ей дойти до дивана.
– Ну? – спросил он, заняв выжидательную позу.
– Что? – не поняла Любовь Андреевна.
– Ну?
– Ах, да, – Любовь Андреевна улыбнулась. – Спасибо!
– Вот! Ну а что теперь будете делать?
– Дочке позвоню, а там посмотрим.
– Ну и отлично. Тогда мне пора сойти со сцены.
В его руке оказались блокнот и ручка.
– На всякий случай запишу вам мой телефон, если что – звоните.
Он написал номер в блокноте, оторвал страницу и положил на полку серванта.
– Ну был рад знакомству. Даст Бог еще свидимся. Я часто в том кафе сижу, вдруг опять там… так сказать… в магазин зайдете. Тогда снова повеселимся.
Любовь Андреевна улыбнулась:
– Спасибо!
– Да! На посошок!
Вечером пришли дочь Надя и внучка Даша. Дочь обработала все раны, дала обезболивающее.
– Мама, куда ты всё торопишься, пора подумать о своем возрасте: ты теперь пенсионерка! – укоряла дочка.
– Да, доченька, хорошо…
Разговорились.
– Как там папа? – спросила Любовь Андреевна.
– Да как? Плохо, – ответила Надя. – Мы выделили ему комнату на втором этаже, чтоб свежим воздухом дышал. Но он какой-то потерянный ходит. Мама, я сама не пойму, чего ты вдруг так…
– Дочь, не начинай. Мы об этом уже говорили.
– Ладно, ладно. Но мне же больно.
– Извини, доченька.
– Но…
– Наденька, пожалуйста.
– Ладно.
На другой день боль поутихла, но ненамного. С Любовью Андреевной осталась
