вас не смутит, что я связываюсь с вами таким обходным путем.
Это письмо любезно предложила переслать вам наша общая знакомая, миссис Хафьярд; меня интересуют ваши воспоминания о времени, которое вы провели в лечебнице Святой Цецилии с июня по сентябрь 1946 года. Особенно меня интересует все, что вы сможете вспомнить о другой пациентке лечебницы, Гретхен Эдель, которая в тот же период зачала там дочь – событие совершенно неординарное, как вы наверняка согласитесь, и произошло буквально у вас под носом. Если вы можете пролить на это свет или вспомните любую имеющую значение деталь, буду премного благодарна получить ответ на вышеуказанный адрес; или же вы можете позвонить мне в рабочие часы за наш счет.
(Печатая эти слова, Джин ужаснулась, пытаясь себе представить, как она обоснует эти расходы Мюриэл из бухгалтерии.)
Следует добавить, что я провожу свои изыскания с ведома и согласия Гретхен Эдель.
Искренне ваша,
8
– Расслабьтесь. Не надо так сильно втягивать живот, а то мерки получатся неправильные.
Джин стояла, руки в стороны, как на кресте, пока Гретхен сновала вокруг нее с портновским сантиметром и вписывала цифры в таблицу рядом со схематическим изображением женского тела, расчерченным линиями вдоль и поперек. Помимо бюста, талии и бедер существовали, очевидно, и другие мерки, без которых не обойтись, если твоя цель – хорошо сидящее платье. От затылка до шеи (сзади); от подмышки до локтя; от талии до колена (спереди); от плеча до плеча (сзади); от подмышки до талии (сбоку); предплечье (обхват).
Джин была рада, что предусмотрительно надела свою наименее древнюю комбинацию – лучшую из никудышных – и прочное белье, которое сейчас утягивало подушку мягкой плоти на животе и врезалось в ляжки.
– Трудно расслабиться, когда так щекотно, – сказала она, вздрагивая, пока сантиметр скользил по шелковистому нейлону.
– Готово. Думаю, у вас четырнадцатый размер, если кое-что подправить.
– Можно и так сказать, – сказала Джин и потянулась за юбкой и блузкой. Несовершенство беглого английского Гретхен сказывалось в первую очередь на тактичности. Они поднялись наверх в комнату, где Гретхен занималась шитьем. В одном углу был портновский манекен в сером атласном вечернем платье, вывернутом наизнанку, сметанном и сколотом булавками. Швейная машинка “Зингер” стояла на краю большого кроильного стола, на котором распростерся отрез набивного ситца; детали выкройки неопределимого предмета одежды из папиросной бумаги были приколоты на места – причудливые абстрактные фигуры, никак, казалось, не связанные с человеческой. Джин посмотрела на Гретхен другими глазами: оказывается, ее работа требует не просто умений, а творчества и мастерства.
Каким-то образом, безо всяких обсуждений, они стали называть друг друга по имени. Слишком уж странно обращаться друг к другу “мисс или миссис такая-то”, стоя в одном белье. Джин была только рада распрощаться с “мисс Свинни”.
