среди толпы этот человек был более решительным, – раздался насмешливо-доброжелательный голос архиепископа.
– Ваше Высокопреосвященство, брат Роман не робкого десятка, но прошло много времени и он, скорее всего, устал, – попытался заступиться за семинариста профессор богословия.
– Это он пусть сам ответит, – Жозеф Бильчевский пристально взглянул на юношу, вопросил, – как вас зовут, сколько вам лет?
– Имя мое Дионисий Каетанович, родом из села Тышковцы, 1878 года рождения, – на духу выпалил тот, когда сила воли вернулась к нему.
– Вам уже 25 лет? Поздновато вы начали свое обучение в семинарии.
– До этого я прошел послушничество во францисканско-реформаторском ордене, приняв имя Роман. После меня перевели в монастырь в Ярославе, из него в Перемышль, а позже учился в краковском университете на факультете философии. Лишь после его окончания я принял решение обучаться здесь, в семинарии.
– Долгий же путь вы проделали, молодой человек, однако достаточно учиться – вы и так многое познали. Пришло время соединиться душой и сердцем с нашей святой церковью, послужить на благо народов – ради спасения их душ. Я принимаю вас.
Дионисий так и застыл, лишившись дара речи: отныне все станется иначе и семья его не будет голодать. Поздно вечером он написал письмо домой, его родные плакали от счастья, восхваляя в молитвах Господа за дарованные блага. Мария на короткое время приехала к сыну во Львов, с молитвами и материнским благословением поддержала его перед заключительным экзаменами, а позже, собрав сколько было у нее денег, пригласила Дионисия в кафе – сий маленький подарок по случаю успешного завершения семинарии. Перед ее отъездом Дионисий искренне благодарил мать за оказанное столь теплое внимание, а сердце его сжималось от горечи, когда он думал, чего стоило ей потратить столько средств на дорогу, проживание к незнакомом городе и билет в обратный конец. «Неужто взяла в долг или сдала свои старинные украшения в ломбард?» – мелькнуло у Дионисия в голове, от этой мысли тугой комок сдавил горло и, едва сдерживая трогательный порыв, он крепко обнял Марию, спросил лишь:
– Как поживает Сабина? Ведь недавно, я слышал, она вступила в брак.
– Ах, родной мой, какой уж это брак? Супруг как и мы оказался гол аки сокол, даже семью не может содержать, бедной моей девочки приходится подрабатывать рукоделием, а ее никчемный муж не удосужился даже найти более достойную работу, так вот и сидит мелким клерком в конторе, бумаги перебирает, – в ее голосе сквозили досада, обида и жалость к несчастной судьбе дочери. Все детство Сабины прошло в лишениях, думали – с замужеством что переменится, но увы: одна нужда сменилась другой.
Мария провела загрубевшей шершавой ладонью по бритым щекам Дионисия, тихо-ласково молвила:
– Ныне вся надежда на тебя, мой любимый мальчик. Прости нас.
Последние
