мужик с бородой – Бог! Он шибко разозлился, – с настоящим актерским мастерством подыграл нам юный Адам. – Настал для грешников час расплаты!
– Вон отсюда! Вон! – орал Лев Арнольдович с перекошенной физиономией и от досады топал ногами.
Марфа Кондратьевна, я, Христофор, Ульяна и Аксинья, согнувшись в три погибели, поползли со сцены.
– Браво! Браво! – раздавались голоса родителей, которые вместе с детьми пришли на спектакль. – Оригинальная постановка! Сильно!
В черной рясе к нам торопливым шагом приближался хмурый священник.
– Учитель! – признал его Христофор и заполз за чьи-то ноги.
Дети на сцене, которые играли херувимов и демонов, стояли с открытыми ртами, совершенно позабыв слова пьесы. Ева в смятении прижалась к Адаму. Лев Арнольдович театрально взмахнул рукой, потряс бородой и спрятался в подсобке. Зрители продолжали хлопать.
– Так и знал, что вы натворите дел! – недовольно забормотал священник.
– Извините, – сказала я. – Мы от школьной охраны убегали.
– Занавес! – громко произнес он.
Марфа Кондратьевна тщетно пыталась найти сумку, оброненную в суматохе.
– Знаю я эту семью, – кивнул мне батюшка. – Вы их помощница?
– Да.
– Святой вы человек. Пойдемте к столу, дети-то, скорее всего, голодные.
– Спасибо, – сказала я.
– Не буду вас ругать, вылезайте. – Священник вытащил Христофора и Любомира из-за кресел, где те прятались. И представился: – Меня отец Феофан зовут.
– Полина, – сказала я.
– Мы не виноваты, – начала выкручиваться Тюка. – Мы вовремя пришли, а охрана нас не пускала.
– Вы на два часа опоздали, пришли к концу спектакля, – перебил ее отец Феофан. – Стыдно! Стыдно, Марфа Кондратьевна!
Он показал жестом следовать за ним.
– Приглашаем откушать с нами! Столы накрыты! – звонкий женский голос раздался из комнаты, смежной с театральным залом.
– Матушка Елена зовет, – подсказал Христофор. – Жена отца Феофана.
Батюшка посадил нас за свой стол. Он отличался словоохотливостью и дружелюбием, а матушка Елена – властностью и строгостью. Они идеально дополняли друг друга. Матушка Елена, накладывая нам внушительные порции картофеля с топленым маслом и запеченную рыбу, громко произнесла:
– Глупее и безобразней детей Марфы Кондратьевны я за всю жизнь не видывала! Все в нее!
Я, услышав резкие слова, обиделась за воспитанников, а Тюка молча уткнулась в свою тарелку.
– Внимание! Ну-ка, вспомним Господа и помолимся! – скомандовала матушка ученикам и многочисленным гостям. – Читаем хором «Отче наш»!
Все покосились на меня, как на нового человека, а я в общем гуле забормотала: «Аузу билляхи мина ш-шайтани р-раджим», а затем прочитала суру «Фатиха» из Корана.
– Дома
