мальчишек. Всё быстро устаканилось, быт всех смирил. Иногда Снежке казалось даже, что никто никуда не уходил.
С Зои она теперь виделась крайне редко. Зато часто сталкивалась с Пустотой, потому что та облюбовала место неподалёку от её собственного убежища. Когда они шли на обед или ночёвку, или просто к ручью воды попить, часто пересекались. Пустота смотрела широко открытыми глазами, в которых всё отражалось, как в зеркале. Иногда кивала, но обычно была погружена в себя и ничего вокруг не замечала. Снежка, впрочем, тоже не всегда её замечала. Иногда почти налетала на Пустоту, дважды наступила той на ногу. Иногда здоровалась, иногда нет. И обе расходились по своим делам, на отдалении, даже когда направлялись в одну сторону.
И с самого начала к Снежке повадился ходить Шпрот. Он появлялся, словно невзначай, ошивался вокруг, рассматривал её запасы травы, трогал верёвки и сетку, которая становилась всё больше, и болтал. Ему было тесно в лагере. Душа Шпрота требовала приключений, свершений, великих подвигов. Сидеть на попе ровно для него было всё равно, что подписать себе смертный приговор. Самая ужасная смерть в его понимании – смерть от скуки, и она ему реально грозила. Он не мог так существовать, сходил с ума и по мере сил и возможностей сводил с ума остальных, совершенно неповинных в его бедах людей. При этом деятельность его не несла ничего полезного, если уж начистоту. Снежка тоже не могла сидеть без дела, но результатом её труда становились полезные поделки. Шпрот же всех изводил, а если бы нашёл дело, ничем хорошим это всё равно не закончилось бы. Се ля ви.
И всё равно было невозможно испытывать к Шпроту ничего, кроме приязни. Что бы он ни говорил и ни делал, рядом с ним было спокойно. Уж чего-чего, а чертей в его тихом омуте не водилось.
Снежке нравилось, что он приходил. Это вносило разнообразие в будни, которые с некоторых пор её тяготили. Знать, что неподалёку ходит он… ходит Огонь – и ничего с этим не поделаешь, не забудешь, глаза не закроешь – это было как лишний груз на плечах. Хочешь, не хочешь, встречаться за обедом и на ночёвке… каждый раз испытание для нервов.
А Шпрот все дурные мысли каким-то чудесным образом развеивал. Возле него хотелось улыбаться без причины, как дурочке. И вообще, кто сказал, что дурочкой быть плохо? На самом деле, умной быть куда хуже, потому что гораздо сложней стать счастливой. То, что дурочка не заметит и чем не озаботится, умница поймёт и запомнит.
То есть для счастья нужно быть дурочкой с короткой памятью.
Этот вывод Снежку забавлял не меньше, чем посещения Шпрота.
И вот однажды он пришёл с крайне деловым настроением.
– Так! – сказал Шпрот, потирая руки. – Мне нужна длинная крепкая верёвка.
– Зачем? – Снежка подняла голову от сетки и зажмурилась от света. Глаза болели, и их нещадно щипало – в последнее время она слишком сильно их напрягала.
– Увидишь! Давай верёвку и пошли.
– Куда?
– Увидишь! Ну ладно, не смотри так – это сюрприз.
Сюрприз в исполнении
