временем из кучи выбирается Наталья, дотягивается до мяча и вколачивает его, как гвоздь, в пустые ворота.
Ну, вот уже подходим – развалины зимовья. Привал на обед. Обсушиться уже не получится, время уходит.
Саша Микушин, наш главный Глухарь, оказался прав, как пророк. Вымокли. И как не вымокнешь, если снег. Всемирное царствие снега! Мало того, что на рюкзаках растут белые сугробики, так он ещё и под штормовку залез, на плечах тает, в сапогах хлюпает и за воротник уже просочился. И безостановочно сыпет, сыпет и сыпет с серого неба.
После обеда народ маленько подраскис. Но впереди нас ждут Столбы. Раскисать хочется, но не получится, надо собраться в кулак. Ударить кулаком по бездорожью и прорубить народную тропу, которая никогда не зарастёт. Такой серьёзный размах.
Подошёл Саша. Маленький, но крепенький. Боровичок. Или румяный колобок – лицо совершенно круглое, уши большие, всегда улыбается. Глянешь – и сам улыбнёшься. Но внешность обманчива. Добродушный кругленький человечек – мудрый и ответственный руководитель, альпинист первого разряда, покорявший вершины Кавказа и Памира, таёжник и бывалый походник.
Непривычно серьёзный Саша посмотрел в глаза и тихо спросил:
– Готов?
Пожимаю плечами, отвечаю как правильный пионер:
– Готов к труду и обороне.
– Ну, смотри. Будет тебе и труд и оборона. Становись вперёд, стреляй. Не промахнись. Вся страна на тебя смотрит.
Выхожу вперёд с холодком в груди. Страшновато. Страна смотрит… Но риск – благородное дело. Была не была!
Азимут известен, 122 градуса. Стреляю компасом во-о-н на то дерево. Или на это… Нет, на то, с раздвоенной верхушкой, оно заметнее.
Короткая перебежка к дереву, стреляю дальше. Ребята расчищают кустарник, Саша взмахивает топором – есть первая зарубка на дереве. Есть начало тропы! Первая, она и есть первая, должна быть хорошо заметна издали, и потому сосна выбрана не случайно. Свежая затесь светится, как солнышко, на тёмно-бурой коре. Метров через двадцать белеет следующее солнышко. Потом ещё, ещё…
Пробиваться нам не далеко, но и не близко – что-то около семи километров. А если не получится? Об этом лучше не думать. Надо дойти.
Сказочно–красиво, когда сверху вальсируют крупные снежинки. Но есть мелкая неприятность – лес просматривается плохо. Уже через двадцать шагов ориентиры сливаются, деревья неразличимы сквозь белые нити, кажутся сплошной серой стеной. Я стараюсь идти прямо, но чувствую, что рядом идёт какая-то гаденькая неуверенность. Иногда теряюсь, но вовремя спохватываюсь, замечаю оплошность.
Удобнее брать азимут на человека. Его можно попросить остановиться, отойти левее или пройти дальше. И уговоришь его скорее, чем дерево.
Сначала мне показалось, что лучше всех на эту роль подойдёт двухметровый человек по кличке Коля Маленький. И в самом деле оказалось удобней – Маленький маячил даже издали, как верстовой
