гребью.
Налегаю на шест что есть силы, стараюсь развернуть корму вперёд. Ага, пошёл, пошёл… Уже лучше. Коля помогает мне гребью. Теперь он сзади. Вдвоём раскачиваем катамаран, он нехотя повинуется и сползает с камня. Вот они, надувные преимущества!
Только теперь, когда поплыли, замечаем, что все мокрые. От лёгкого завтрака не осталось даже воспоминаний. А ещё мы изрядно мёрзнем. Дает о себе знать купание в ледяной воде. И день выдался неприветливый – без солнца, но с ветром и моросящим дождиком. В такой денёк сидеть бы в тёплой комнате, пить чай с малиновым вареньем да смотреть в окно на спешащих прохожих.
– Мальчишки, надо разжигать костёр. Холодно.
Да мы двумя руками «за», но причалить к берегу не можем, пока не кончится каменный коридор.
В наши съёжившиеся души лезут без спросу, тайно пробираются «отрицательные эмоции». Лезут, как ночные воришки, растаскивают по частям всё хорошее, что было накоплено и нажито до сих пор.
Пришлось ещё потерпеть, пока замедлилось течение, берега раздались, скалы измельчали и сошли на нет. К воде снова подошёл лес. Правим в закуток относительно тихой воды.
Подвожу корму поближе и хватаюсь за ближайший куст. Несколько озадаченно наблюдаю за Колей. Похоже, что он исполняет некий театральный трюк, придуманный прямо сейчас. Он прыгает в воду, всё равно уже мокрый, ловко подхватывает Гелю на руки и выносит на берег, как спасённую девочку. Та протестует, хохочет, но потом смиряется, обвивает руками крепкую мужскую шею – так удобнее.
Ладная девичья фигурка, обтянутая влажной одеждой, свисающие волосы, открытое в мир лицо – смотрится эффектно. А между прочим, она вполне могла сама сойти на берег. Без посторонней помощи.
Впрочем, не будем заострять. Острого, горького, кислого в нашей жизни без того хватает.
– Всё мужское население мобилизуется на поиск сухих дров в мокром лесу. Ты, Геля, найди себе местечко, спрячься от сглазу и выкрути одежду, выжми воду. Так будет теплее.
– Бусделано, гражданин начальник.
Найти сухое топливо оказалось не самым сложным делом. Всё-таки мы вооружены хилым туристским топориком, а мелкий дождь еще не промочил сушины. Гораздо труднее было поджечь сухие, как порох, дрова. Чиркаю спичку за спичкой, добрый десяток извёл, но нет ни дыма, ни огня. Один «пшик». А я настырный, так просто не сдамся. Только злиться не надо. Чиркаю чаще, сам готов вспыхнуть, но костёр не хочет вспыхивать.
Вообще-то сам себя считаю неплохим костровым. Большинство костров разжигаю одной – двумя спичками. Поэтому можно понять моё замешательство, переходящее в нервную дрожь.
Между тем причина конфуза проста и ничтожна, как платяная моль. Дрожь. Не нервная, а самая банальная – от холода.
Наши нелепые попытки вызывают, мягко говоря, удивление. В руках Коли пучок высохших еловых веточек – идеальная растопка, сравнимая только с берестой. Я подношу зажженную спичку. Но обоих нас уже колотит такая крупная дрожь, что слабенький огонёк гаснет
