у меня замечательные люди.
– Тогда кому? – тут же последовал новый вопрос.
– Кому – что? – растерялся Илья.
– Кому будет неприятно меня видеть?
Илья вдруг вспомнил первый день их знакомства, когда он почти год назад приехал в небольшой город Одинск, пытаясь разобраться в деле об убийстве, в котором обвиняли его собственного двоюродного брата. Тогда Шестакова, работавшая в районном управлении следственного комитета, смотрела на него так же холодно, словно заранее уличив во лжи, пусть в еще не высказанной, но наверняка уже готовой сорваться с языка.
– При чем тут это? – Илья попытался было обнять Ирину, но она отстранилась.
– Тогда в чем? В чем проблема, Лунин?
Вздохнув, он озадаченно потер переносицу, как делал частенько, когда не мог подобрать подходящих слов. Как можно было объяснить Ирине то, что он не мог объяснить самому себе? Действительно, почему не пригласить любимую женщину (а в том, что он любит Ирину, Лунин нисколько не сомневался) домой? Разве может быть этому препятствием то, что четыре года в этой квартире он прожил с Юленькой? Конечно же нет, ведь это не помешало ему в дальнейшем пригласить к себе Светочку. Хотя Светочка, если быть точным, пришла сама, без всякого приглашения. Тогда он только выписался из больницы, в которой провел больше месяца, и был слишком слаб, чтобы возразить. Впрочем, возражать ему не так уж и хотелось. Тогда в чем же проблема? В том, что Светочка умерла? Вернее, погибла. Погибла по его, Лунина, вине. Из-за его трусости и нерешительности. Но ведь это случилось совсем в другом месте, а вовсе не в квартире, не в спальне с огромной кроватью, на которой так хорошо лежать вместе, обнявшись и глядя друг другу в глаза…
На мгновение Илья зажмурился и тут же увидел ее. Светочку. Она лежала неподвижно, поджав ноги и закрыв глаза, будто спала. Вот только из раны на левой груди все еще продолжающее биться сердце пульсирующими толчками выбрасывало один за другим фонтанчики алой крови. С каждым разом они становились все меньше, пока наконец не превратились в едва заметный прерывистый ручеек, то замирающий, то вновь вытекающий из пронзенного ножом тела.
– Проблема? – переспросил Лунин, открывая глаза. – Какие там проблемы?
Он вспомнил про стоящую на холодильнике фотографию Светочки. Если вести Ирину к себе в квартиру, то, наверное, снимок лучше все же убрать.
– Там просто не прибрано. Ириша, давай я, как уберусь, так обязательно…
– Давай ты как уберешься, так позвонишь мне, а я подумаю, что тебе ответить.
Она оттолкнула его в сторону и устремилась к выходу из кинотеатра. Сделав несколько шагов, Шестакова обернулась.
– Даже не так. Сперва я подумаю, стоит ли мне вообще брать трубку.
Если Лунину все случившееся в пятницу, а затем и субботу казалось чередой странных нелепостей, то Шестаковой ситуация представлялась немного иначе. Пятого
