Маяк в пустыне. [Средство от постоянства]. Ермак Михал`ч

      Ничто нельзя пускать на самотёк!

      Вода течёт, и даже точит камень,

      Гноит бревно, и даже тушит пламень.

      Ничто нельзя пускать на самотёк.

      Потонет лодка, если в днище течь,

      Худая крыша дождик пропускает,

      От мокрой плесени дом рушится, ветшает,

      Очаг сырой осиной не разжечь.

      Ничто нельзя пускать на самотёк:

      Ни жизнь, ни время, ни своё здоровье,

      Не позволять из ран сочиться крови,

      Не ждать, что течь заделает вам Бог.

      Но если всё ж пустил на самотёк —

      Пытаешься кусать себя за локти,

      Скорей черпай из мёда ложку дёгтя,

      И не забудь сей горестный урок:

      Ничто нельзя пускать на самотёк!

      Мы пили полусухое

      прямо из горлышка, не чокаясь,

      На верхотуре маяка,

      слушая шелест потерянных жизней.

      Тучи втирали небу

      в белые локоны серую грязь,

      И наша вечерняя тень

      на бурунах волн казалась призмой.

      Ты молчаливо вопрошала,

      и я не смог сдержать свой ответ:

      Я превратился в чайку

      и, хлопая крыльями, жалобно заклокотал.

      Ты сделала шаг

      (навстречу? прочь? в бездну?)

      на крохотный парапет.

      До нашего молчания доносился шум волн

      и жалобно выл шакал.

      Ещё один шаг

      (навстречу? прочь? в бездну? в небытие?),

      Но моя рука крепко держит,

      врезаясь болью в твою ладонь.

      Порою всякие глупости

      скручиваются спиралью в голове,

      А потом внезапно выстреливают,

      как отсыревший патрон…

      Последний глоток полусухого

      плескается на самом дне.

      Сумерки разрезал проникающий

      в узкое окно свет луны,

      Нарисовал какие-то фигуры

      на твоей обнажённой спине,

      Пока ты мирно смотришь

      цветные, красивые, добрые сны.

      Я встал и прошёл босыми ногами

      по битому стеклу,

      Неспешно раскурил всеми забытый,

      давно погасший кальян.

      Я давно должен был открыться добру,

      отвернувшись спиной ко злу,

      Но вместо этого иллюзией счастья

      мой разум был пьян.

      И уже собран рюкзак, ждёт дорога,

      ржавое сердце рвётся прочь.

      Я допил остатки полусухого,

      улыбнулся горизонту, где брезжит рассвет.

      Я иногда буду присылать тебе

      долгожданную почту,

      А ты сохрани навеки наш странный,

      никому непонятный секрет,

      Как мы пили полусухое

      прямо из горлышка, не чокаясь.

      На верхотуре

Скачать книгу