Русская литературная критика конца XIX – начала XX века. Стратегии творческого поведения, социология литературы, жанры, поэтика. Учебное пособие. В. Н. Крылов
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Русская литературная критика конца XIX – начала XX века. Стратегии творческого поведения, социология литературы, жанры, поэтика. Учебное пособие - В. Н. Крылов страница 17
Авторы некоторых выступлений вступают в полемику с «новой» критикой. Директор одной из гимназий Варшавского учебного округа защищает имя Гоголя: «В день юбилейного торжества 20 марта сего года в авторитетной русской газете… появилась статья под заглавием «Гений формы», в которой автор, небезызвестный критик, литератор, и философ, проводит мысль, что в произведениях Гоголя нет глубокого, серьезного содержания, что слава его как гения покоится исключительно на форме, – на необычайно увлекательном, захватывающем рассказе… Другой публицист той же газеты в статье «Драма Гоголя» самоуверенно заявляет: «Теперь для всех давно бесспорно, что Гоголь в своем творчестве исказил Россию и, любя ее, оклеветал». Ложные, досадные суждения»[106] (речь шла о статьях В. Розанова и М. Меньшикова).
Однако и в юбилейные речи проникали элементы новых психологизированных и мифопоэтических истолкований. В сборнике «Три юбилейные речи», изданном в Казани, находим речь, произнесенную в 3-й казанской гимназии В. Брюхановым, где, хотя и без розановского парадоксализма, утверждается, что в настоящее время мы можем принять наименование «гоголевского периода» «лишь со значительными оговорками»[107]. Говоря о международном и вневременном значении Гоголя, автор цитирует из «Вечных спутников» Мережковского рассуждение о произведениях, которые «служат для человечества как бы просветами, громадными окнами в бесконечное звездное небо»[108]. К аргументам из концепции Мережковского прибегает и автор еще одной варшавской речи: «Гоголь испугался… тьмы и очутился, по удачному сопоставлению современного критика Мережковского, в положении, до некоторой степени напоминающем положение Ивана Федоровича Карамазова, ведущего борьбу с чертом, в котором олицетворена отрицающая идеал человеческая пошлость»[109]. В заключение выступления, обращаясь к слушателям, докладчик снова использует образ Мережковского: «Изучайте творения нашего великого писателя, старайтесь вникнуть поглубже в его творчество и в его глубоко поучительную жизнь. Тогда вам не страшен будет тот зловещий черт, который так мучил и терзал дорогого всем нам писателя»[110]. Но все же это не меняло общей направленности трактовок Гоголя.
Торжественные речи произносились не только светскими людьми, но и духовенством. Как известно, гоголевские дни были организованы так, что, к примеру, сначала в университетской церкви происходила торжественная панихида, где перед служением панихиды духовным лицом произносилось «слово», а после панихиды происходило заседание Совета университета, и продолжались речи. В слове духовных лиц тоже звучала полемика по отношению к голосам людей, которые, как говорил в своей речи в Одессе профессор
105
Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу. М., 1988. С. 147.
106
Памяти Гоголя. Празднование столетней годовщины со дня рождения Н. В. Гоголя в учебных заведениях Варшавского учебного округа. Варшава, 1909. С. 51.
107
Гоголь Н. В. Три юбилейные речи. Казань, 1909. С. 21.
108
Гоголь Н. В. Три юбилейные речи. Казань, 1909. С. 29.
109
Памяти Гоголя. Указ. соч. С. 90.
110
Памяти Гоголя. Указ. соч. С. 96.