улизнуть, он прихватил два рыбных сандвича, три шоколадных батончика, парочку тартинок с повидлом и отправился на сеновал конюшни Боукока, зная, что сам-то Боукок занят – устроил катание на пони.
Джонни сидел себе мирно на сеновале конюшни – жевал гостинцы и читал комикс, сколько времени он там просидел, он сказать не может, помнит только, что остался один батончик, и вдруг услышал шаги и голоса. Значит, не ему одному захотелось тут посидеть тихо-спокойно. Вот пожалуйста, еще двое явились. Он не стал ждать, полезут они наверх или нет, сразу же припрятался – занырнул за большую кипу сена в углу, прихватив с собой шоколадку. Не то чтобы он сдрейфил. Джонни привык все неприятности – и если поркой пахнет, и если в постель рано отправляют – избегать очень просто: он загодя прятался. И на этот раз осторожничал не напрасно. Кто-то лез на сеновал, потом он услышал, как отодвинули дверцу люка. Он притаился и заскучал – всей радости, что шоколадку жевал, старался, чтоб ее хватило, пока незваные гости не отчалят. Их было всего двое, голову на отсечение мог дать, а одной из них была Салли Джапп. Он заметил, как на солнце ее волосы вспыхнули, когда она появилась в люке, но он отполз побыстрее назад, пока она целиком не появилась. Можете не сомневаться, Джонни Салли знал отлично, так что ошибки не было – это ее он и видел и слышал на сеновале в субботу днем. Но мужчину не разглядел и по голосу не признал. А выглядывать из-за кипы сена опасно было: чуть пошевельнешься, шум страшенный может получиться, так что Джонни сидел тихо-тихо. Сеновал был забит, и их голоса почти не слышны были, к тому же не привык он прислушиваться к скучной и непонятной трепотне взрослых, так что и не подумал вникнуть, про что те болтали. В одном Дэлглиш может не сомневаться – они ссорились, но тихо, о каких-то сорока фунтах говорили, а Салли Джапп под конец сказала, чтобы он взял себя в руки, «следил за светом», и все тогда будет в порядке. Джонни добавил, что говорили-то они долго, но тихо и быстро. Запомнил только эти несколько фраз. Сказать, сколько времени они втроем провели на сеновале, тоже не мог. Ему казалось, целую вечность, у него прямо все тело одеревенело, измаялся от скуки, пока наконец услышал стук дверцы: девушка со своим спутником выбрались с сеновала. Салли – впереди, за ней мужчина. Джонни не выглядывал, пока не услышал их шагов на лесенке. Потом выглянул и заметил руку в кожаной перчатке, задвигавшую люк. Подождал еще несколько минут, потом бегом вернулся в сад на праздник, там его отсутствия никто не заметил. Вот и весь рассказ Джонни Уилкокса о его приключениях в субботу днем; злило, что от Джонни могло быть гораздо больше пользы, повернись все иначе. Будь Джонни чуть отважнее, он разглядел бы мужчину. Будь он постарше или девчонкой, он увидел бы эту тайную встречу в куда более интригующем свете и наверняка бы прислушался к разговору и запомнил побольше, а так отнесся к ней как к помехе, отвлекшей его от вкусной еды. А из этих обрывков трудно пытаться строить какую-нибудь версию. Похоже, он честный парнишка, ему можно доверять, но очень уж легко соглашается,
