человеку, пусть даже это человек будущего, придется осознать себя героем, от которого зависят судьбы цивилизаций.
Так начнется в «Попытке к бегству», будет подхвачена в повести «Трудно быть богом» (1964) и продолжена в «Обитаемом острове» (1969), «Жуке в муравейнике» (1979), «Волнах гасят ветер» (1985) линия трагического преодоления, линия прогрессорства, показывающая мир в его мучительной для отдельной человеческой души и судьбы сложности.
Обратимся к самому началу этого пути, к произведениям 1960-х годов, в которых оттачиваются представления авторов о том, что есть пространство беды и каковы причины возникновения такого пространства.
Три произведения Аркадия и Бориса Стругацких, опубликованные в шестидесятые годы прошлого века…
Объединяет их мысль о необходимости преодоления цинизма по отношению к отдельной человеческой жизни, о преодолении видения человека как шаблона.
Эта мысль, приводящая к вариантам спасения человечества, воплотится в жанре, который можно условно назвать «советы Богу».
Советы Богу дает не только Будах в «Трудно быть богом», советы Богу и критику Бога мы находим в «Обитаемом острове»: цинизм Максима Каммерера по отношению к судьбе самых обездоленных людей на Саракше будет уподоблен цинизму Неизвестных Отцов, цинизму прогрессорства.
Общая составляющая этих вариантов цинизма – мышление большими числами, оперирование «массами людей», взгляд на отдельные человеческие судьбы как на средство достижения цели.
Для критики цинизма авторам необходим герой-бог, мучительно преодолевающий стереотипы своего «божественного» сознания, сознания пришельца из гуманного мира.
Главные герои произведений, о которых мы ведем речь, восходят в божественный статус именно потому, что во всех тонкостях на практике постигают науку Милосердия, не раз оказываясь в ловушках, которые готовит человеку ли, богу ли, пространство цинизма.
Герои прибывают на Саулу, в Арканар, на Саракш из мира контрастного, мира, лишенного ненависти.
В основном светлый мир остается за рамками повествования, и только главные герои – частицы этого мира Не-беды, помогают нам представить, по каким законам живет и развивается нездешний мир.
Мир будущего можно было бы назвать миром Милосердия (в пику «незрелым, жестоким мирам»), если бы не было в нем хладнокровного прогрессорства (кое в силу своего взаимодействия с «серыми» мирами не может не быть хладнокровным).
Психологические метаморфозы главных героев становятся средством проявления не только сущности светлого мира, но и сущности мира цинизма.
И чем контрастней пространства этих миров, тем мучительнее метаморфозы героев.
Другой тип героя, необходимый писателям для критики цинизма, – душа, вызревшая раньше своего времени, тип человека, «желающего странного»,
