взглядом. – Ты же с ним к франкам направился.
– Ушёл я от него. Не дело бодричам под франков ложиться. Не по нраву это мне.
Остромысл повернулся к молодому парню:
– А это кто?
– Это Тыра – сын моего друга, с которым вместе не один ушат пота пролили и воевали не раз, – ответил Корлин, и Остромысл опять перевёл свой проницательный взгляд на Траскона да так, что тот возмутился:
– Что ты так на меня смотришь? Не веришь?
– А ты посуди сам! – Остромысл полез за пазуху, вытащил кошель и со звоном бросил его на стол. – Вот это серебро дал мне князь Цедраг, чтобы я убил Рюрика.
– Как? – дверь распахнулась, и в комнату влетел Рюрик. – Как он мог, ведь он брат мне?
– Рюрик! – расцвёл Траскон, а Оскол, наоборот, нахмурил брови:
– Подслушивал? Не дело, княжич, уподобляться старухе и подглядывать, и подслушивать.
– Не княжич я больше, а князь! Земля моего отца по праву мне принадлежит, а на всю землю бодричей прав у Цедрага не больше, чем у меня. С дружиной свои права защищу…
Оскол устало вздохнул:
– Сколько раз тебе я объяснял, что князем ты будешь, если народ тебя поддержит. А народ поддержит, если увидит, что ты горой за него стоишь. Да и дружина у нас маловата. Ну, чего стоишь? Садись, раз пришёл.
– Ты, Рюрик, близких-то слушай – они тебе зла не желают, – Остромысл смотрел на Рюрика, весомо выговаривая слова, – а остальных слушай с оглядкой. Не всё так просто в этом мире, и князем быть не просто.
Остромысл полез за пазуху и достал ещё один кошель:
– А этот кошель мне дал Яромир. Хочет, чтобы я ладью купил и дружину набрал, да за тобой, Рюрик, присматривал, чтобы ты на него косо не смотрел – опасается он чего-то тебя.
– Зачем тебе новая дружина? – воскликнул Оскол. – Бери под свою руку старую и дом свой забирай, раз выжил! Неуютно мне в чужом-то. Помоги мне лучше своё жильё построить. Я и жену туда приведу, и Рюрик в нём будет под моим присмотром.
– Возвращаешь, значит, мне всё? Не ошибся я в тебе – верил, что семья моя с тобой не будет бедствовать.
– А что ж ты, Остромысл, все помыслы князя своего выдаёшь? – укорил Траскон.
– Князя своего? – гневно взглянул на него Остромысл. – Своим князем для меня был Вратибор. А к этому я пришёл и спросил – зачем он на данов меня с Вратибором послал? Юлил, изворачивался. Скользкий, как мокрица. Князь!.. А меня на смерть послал вместе Вратибором. А зачем? Только из-за того, что боялся за свою власть. Понял я его. Он думал, что, убрав брата, все его воины опять встанут под руку князя. Ан нет – не вышло. Купить моё молчание хотел. И этот кошель – его плата. Поэтому и рассказал вам всё. И кошель вам отдаю.
За столом после его слов установилась тишина, и все смотрели на Рюрика, а тот, не понимая, переводил свой взгляд с одного на другого.
– А о чём до меня разговор вели? – наконец прервал молчание Остромысл.
– Траскон рассказывал, как франки живут, – ответил Оскол, – Корлин – как франки людей безвинных у вагров погубили.
