мог смастерить.
Хейта бережно дотронулась до его плеча.
– Деда…
Борхольд разлепил тяжелые веки.
– А-а, это ты, внученька. Набегалась в лесу? А я тебя уже целый час дожидаюсь.
Он взял с колен увесистый сверток и протянул его Хейте.
– Снеси Фальхте. Она взамен съестного передаст. Такой был уговор.
Хейта отогнула край холстины. Шкатулка, над которой целую неделю денно и нощно работал дед, получилась на диво изящной. Круглую крышку украшала резная вязь из полевых трав и цветов.
Шкатулки заказывали редко. Что было деревенским в них хранить? Только нитки с иголкой да самодельные бусы. «Любопытно, для чего эта понадобилась?» – подумалось Хейте. Прижав сверток к груди, она поцеловала деда в морщинистый лоб и поспешила на улицу— исполнять поручение.
Хейта шла по деревне, как всегда, – уверенно и в то же время с опаской. Навстречу попадались люди, но она на них не глядела. А на нее глядели по-разному. Одни с насмешкой, другие с любопытством, третьи со страхом и даже ненавистью. Она кожей ощущала эти взгляды и, хотя была к ним привыкшей, всякий раз мечтала провалиться сквозь землю.
Вскоре по левую руку вырос нужный дом. Такой же бедный и ветхий, как у Хейты, но не такой гостеприимный. Холодом от него веяло и тоской, а еще – глухим одиночеством.
Хейта собралась с духом и постучала. Дверь отворилась тотчас, словно по волшебству. Но на пороге стояла не Фальхта, а щекастый русоволосый парень – ее сын. Светло-голубые глаза глядели очень внимательно. Хейта даже слегка опешила.
– Я к Фальхте, – наконец нашлась она. – Шкатулку принесла.
– А ее дома нет. Можешь мне передать. – Он приветливо улыбнулся.
Хейта в раздумье сдвинула брови.
– Фальхта должна была… – неуверенно начала она, но парень ее перебил:
– На еду поменять. Конечно, вот полный мешок положила.
Девушка подозрительно заглянула вовнутрь. Яблоки. Этого добра и у них хватало. Парень, видно, понимал это не хуже ее, потому как принялся поспешно разъяснять:
– Там фрукты, овощи и немного хлеба. – Он смущенно пожал плечами. – Как говорится, чем богаты…
Хейта кивнула со вздохом. Передала сверток со шкатулкой, закинула за спину мешок и собралась было уходить. Как вдруг…
– Тебя ведь Хейта зовут?
Она запнулась и онемела. Так, если подумать, что тут такого? Ну, назвали по имени. Но ее кроме близких никто по имени не называл. Все больше «эй ты!», «глупая девка» или еще чего-нибудь погрубей. Она медленно обернулась. Смятение загнанной птицей забилось в жемчужных глазах.
– Да. И что? – спросила девушка холодно, ожидая подвоха.
– А меня Тисх, – был ответ.
Теперь Хейта глядела на него уже озадаченно.
– Ладно, – пожала она плечами и отвернулась. «А то я раньше не знала!» – подумалось
