оно течет все вперед и вперед, прочь от прошлого.
– Ладно, но руку-то ты мне пожмешь, нет? – Балфур сжал сухую ладонь туземца в своей влажной ручище и энергично ее потряс. – Вот и молодчина, Тед – молодчина!
Но Тауфаре по-прежнему глядел крайне недовольно и поспешил высвободить руку, как только смог. Балфур испытал легкий укол сожаления. Не стоит настраивать парня против себя – в этом деле еще столько всего непонятного, подумал он. Есть шанс, что свидетельства Тауфаре в один прекрасный день понадобятся; есть шанс, что он знает что-нибудь об отношениях между Кросби Уэллсом и Фрэнсисом Карвером, в чем бы уж они ни заключались, – или между этими двумя и Лодербеком, если уж на то пошло. Да, надо бы туземца задобрить. Балфур пошарил в карманах. Наверняка найдется мелочь, сувенир какой-нибудь. Маори обожают сувениры. Пальцы нащупали шиллинг и монету в шесть пенсов. Балфур достал шестипенсовик.
– Вот, – сказал он. – Получишь вот это, если скажешь мне что-нибудь на языке маори. Как ты Кросби Уэллса учил. Идет, Тед? И мы заключим сделку, как ты хотел. Хорошо? И будем друзьями. Так что жаловаться тебе не придется.
Балфур вложил серебряную монетку в ладонь туземца. Тауфаре поглядел на нее.
– А теперь скажи… – Балфур потер руки. – А что значит… что значит «Хокитика»? Хокитика. Одно-единственное слово, все, о чем спрашиваю. Между прочим, цена хорошая, шесть пенсов за одно слово! По мне, так сплошная выгода!
Те Рау Тауфаре вздохнул. Хокитика. Он понимал смысл, но вот перевести – не мог. Между двумя языками, английским и маори, такое частенько случается: слова одного языка не находят идеального соответствия в другом; нет у белых людей в точности такой травки, как puha[29], нет у белых людей такого хлеба, что напомнил бы rewena pararoa[30]: при всей схожести аромата что-то всегда приближено, что-то выдумано, а что-то теряется. Вот Кросби Уэллс это сознавал. Те Рау Тауфаре учил его korero Maori, вообще не используя английского: им в помощь были пальцы и выражения лиц, а когда Те Рау говорил что-то, чего Кросби Уэллс не понимал, звуки омывали его, словно молитвы, пока их значение не прояснялось, и тогда он мог заглянуть внутрь слова.
– Хокитика, – повторил Балфур. Он вытер мокрое от дождя лицо. – Ну же, приятель.
Наконец Тауфаре поднял палец и нарисовал в воздухе кружок. Когда кончик ногтя вернулся к исходной точке, он резко ткнул пальцем, обозначая место возврата. Однако ж нельзя отметить какую-то определенную часть круга, подумал он; отметить часть круга – значит разорвать его, так что кругом он уже не будет.
– Понимай вот так, – проговорил он, сожалея, что вынужден произносить слова на английском и определять существительное столь приблизительно. – Вокруг. А потом назад, к началу.
По субботам в полдень в Резервном банке всегда было людно. Здесь толпились старатели, держа в горстях золото; равноплечные рычажные весы, позвякивая, поднимались и опускались, драгоценный металл взвешивали и учитывали; младшие служащие бегали в архивы и обратно, сверяясь с документами на участки, отмечая выплату налоговых сумм,
Осот
Традиционный хлеб туземцев-маори, делается на картофельных дрожжах.
