бросил взгляд на вновь прибывшего. Подобных ему в котлах тысячи. Если бы не три оторванных пальца на правой руке.
– Долго будешь пялиться? – тот заметил интерес незнакомца.
– Кто тебя так? – Тархельгас поставил стопку, уже по возне за спиной слыша, как напряглись спутники за столом.
– Тебе какое дело?
– Никакое. – Он продолжал смотреть перед собой. – Только если ты не лишился своих пальчиков, грабя повозку близ Крайнего откатника семь ликов назад.
Незнакомец повернул голову, взглянув на мужика.
– Или ты не младший из Заокесов?
Тот было дернулся за мечом, забыв, что оставил его на столе, как вдруг Тархельгас вогнал кинжал ему в грудь, без особых проблем распоров грубую куртку и живую плоть. Два других спутника бросились на него следом, да так стремительно, что ему не удалось выхватить топор с пояса.
Первым напал старший из братьев.
Его меч пошел по широкой дуге сверху. Слишком грубо и слишком неуклюже, чтобы Тархельгас не смог от него увернуться.
Сталь просвистела мимо, застряв в деревянной стойке.
Нужная ошибка, чтобы человек, затеявший драку, снял с пояса одноручный топор, отвел в сторону выпад второго нападавшего и, заканчивая это же движение, прикончил старшего брата, вогнав лезвие чуть ниже шеи.
Скрежет сломанных костей, чавкающий звук рвущейся плоти мышц, а после струя крови, вырвавшаяся наружу.
Тархельгас даже не попытался вытащить топор, зная, насколько глубоко и прочно тот засел после такой силы удара. Он просто развернулся, обнажив меч, не собираясь вытирать окровавленное лицо.
– Ты не знаешь, с кем связался, – последний из троицы успел прийти в себя и сам пошел в атаку.
Однако все было в точности наоборот. Это они не имели понятия, что за охотник шел по их следу.
Первый удар. Направлен четко прямо. Колющий выпад. Он парировал его, отведя в сторону, породив звон заточенной стали.
Второй выпад. Снизу, уходящий вбок. Рубящий замах.
Пришлось выставить меч вперед и блокировать его. Затем перевести клинок, чтобы атаковать самому. Это позволило при верном повороте лезвия распороть предплечье нападавшему.
Имея все шансы закончить бой, Тархельгас собирался дать ему еще попытку.
Мечи столкнулись в третий раз. Затем в четвертый, и, резко отбив клинок противника в сторону, он обрушил на него последний удар.
Выверенный смертельный замах, несмотря на головокружение от выпитого.
Жертва упала к ногам Тархельгаса с глубокой раной на груди, но пока была жива.
В очаге повисла тишина, и он ощутил, как боль, что так долго пытался заглушить алкоголем, полностью ушла. Она, как и чувство вины, пропадала всякий раз, когда он забирал чью-то жизнь. Тархельгас наслаждался этим мгновением своего спокойствия.
Однако ему не позволили упиваться им вечно.
