и стали нести караульную службу лишь снаружи дома; все внутренние посты были доверены исключительно «латышам»[113]. Данное утверждение Вильтона обнаруживает его предвзятое отношение: искажая факты, он скрывает подлинную причину переселения красноармейцев в дом Попова. Это переселение произошло не при Юровском, а гораздо раньше, еще при коменданте Авдееве, и вызвано было, по показаниям А. Якимова, вот чем: Наше переселение в дом Попова произошло по нашему требованию. В особенности на этом настаивали сысертские рабочие. К ним, как к дальним от города, приезжали жены. А между тем, в доме Ипатьева они останавливаться не могли, так как туда никого не пускали. Вот поэтому нас всех и перевели в дом Попова[114].
Если доверять Пагануцци, то может сложиться мнение, что во внутренней охране дома Ипатьева преобладали «нерусские» люди и что команда, призванная из ЧК для расстрела, состояла исключительно из иностранцев. Он пишет об этом, выделяя тему национальности как центральную: …в дом Ипатьева привели новых, не русских тюремщиков. <…> Затем прибыло еще десять человек, и, поселившись внизу, они приняли на себя внутреннюю охрану дома. Медведев этих тюремщиков считал «не нашими». <…> …Все эти десять человек чекистов являлись «омадьяренными» немцами (австрийцами)[115]. Таким образом, из текста Пагануцци представляется, что с назначением Юровского в доме Ипатьева оказались одни «нерусские» и что П. С. Медведев считал их «не нашими». Но справедливости ради заметим – в протоколах допроса Павла Медведева нет даже подобных выражений. Впрочем, они есть в показаниях его жены Марии Медведевой, но совсем в другом виде:…в них (в Царск у ю семью. – Н. Р.) начали стрелять и всех до одного убили. Стрелял и мой муж. Он говорил, что из сысертских принимал участие в расстреле только один он, остальные же были не «наши», т. е. не нашего завода, а русские или не русские – этого мне объяснено не было[116].
А вот что относительно национального состава команды, прибывшей из ЧК незадолго до расстрела, показал на допросе Якимов: Действительно, через несколько дней люди из Чрезвычайной следственной комиссии прибыли в дом Ипатьева. Их было 10 человек. <…> …Всем тогда было известно, что прибыли все эти люди из чрезвычайки из Американской гостиницы. Из числа прибывших пятеро были не русских, а пятеро русских. Я категорически утверждаю, что пятеро из них были именно русских людей: они, эти пятеро, все были самые русские люди, говорили по-русски. Остальные же пятеро по виду были не русские. По-русски, хотя говорили, но плохо.
<…> Хорошо я знаю, что /одному из русских/ фамилия была Кабанов. Это я весьма хорошо помню и положительно это удостоверяю. <…>
Всех этих прибывших из Американской гостиницы людей мы безразлично называли почему-то «латышами». Нерусских мы называли потому «латышами», что они были не русские. Но действительно ли они были латыши, никто из нас этого не знал. Вполне возможно, что они были и не латыши, а, например, мадьяры. Среди нас же все эти десять человек, в том числе и пятеро русских,
Вильтон Р. Указ. соч. С. 40.
Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 199. С. 336.
Пагануцци П. Указ. соч. С. 52.
Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 64. С. 113.
