зодчестве» (1772) сравнивал башню Страсбургского собора с «уносящимся ввысь, широко раскинувшимся божественным древом, которое тысячью, миллионами веток и несметным количеством листьев возвещает по всей округе о величии Господа, сотворившего его». Если забраться на башню Ульмского собора и здесь, на головокружительной высоте, взглянуть вверх, тоже можно уловить очертания устремленного к небу и широко раскинувшего ветви дерева, крона которого, неподвластная законам гравитации, будто бы касается миров всех сфер и поддерживает их.
В музыку, живопись и поэзию образ леса наконец проник в эпоху романтизма в XVIII веке. В мифах и сказках он всегда занимал важное место, а теперь покорил и сердца любителей искусства. Как Эдемский сад или как царство мертвых, ведьм и демонов, лес рисовали, воспевали и прославляли: с этих пор «в каждой вещи спит струна»[1], как писал Эйхендорф.
Йозеф фон Эйхендорф, Рихард Вагнер, Феликс Мендельсон-Бартольди и Каспар Давид Фридрих, Фердинанд Георг Вальдмюллер, Арнольд Бёклин и многие другие взглянули на лес по-новому. Эти творцы искали путь, который давал бы уверенность и благо, надежду обнаружить неискаженный прообраз бытия. Сердца людей и сейчас наполняет тоска по «далекой стране души», как ее назвали психиатр Георг Пзота и журналист Михаэль Хоровиц, по тишине и вечности – может быть, как никогда раньше. Мы скучаем по волшебному сказочному месту, которое принимало бы нас, оберегало и укрывало.
В этой книге мы подробно рассмотрим 26 видов деревьев, стараясь при этом приводить новейшие научные сведения. Дерево – это не просто бревно с измеримыми параметрами, оно касается души и сердца. Если свести описание дерева к биологическим фактам и физико-химическим связям, пропадает ощущение чуда. А с ним угасает и наша любовь к дереву.
Как сказал Гюнтер Айх: «Кто проживет без утешения деревьев?»[2] И правда – кто?
Клен ложноплатановый / полевой / остролистный
Acer pseudoplatanus / A. Campestre / A. Platanoides
Как-то в июле, жарким безоблачным днем, я искал приют в крохотной деревеньке в районе Донау-Рис и немало удивился названию небольшого местного пансиона: Гостиница «У липы». В Германии около 2000 гастрономических заведений и отелей, названия которых связаны с липами, так что само по себе это было не так уж странно. Удивляло величественное дерево на переднем дворе, которое щедро протянуло тень над колодцем, прежде чем не скупясь раскинуть ее по беленным известью стенам усадьбы. Это был клен.
Через открытое окно в мою комнату заглядывали солнечные лучи, размытые тенью дланевидных листьев. Солнечные пятна и «пальцы» теней танцевали в хороводе по грубым половицам, сновали по моему лицу, выпархивали снова наружу, скользили вниз вдоль стен и терялись в глубине колодца. Каждый лист как будто звучал собственной неповторимой нотой, но только в общем кружении теней на ветру расцветала их гармония, и мне почти казалось, что я
Пер. А. Герасимовой.
Пер. Б. Марковского.
