нщина.
– Не понимаю, почему я не могу поехать с тобой.
Сэм оторвался от узла на своем синем полосатом галстуке и посмотрел в зеркало на лежащую в его постели модель. Ее звали Вероника Дель Торо, хотя все знали ее лишь по имени. Как Тайру, Хайди и Жизель.
– Потому что я не знал, что ты будешь в городе, – вот уже в десятый раз объяснил Сэм. – Неприлично являться с гостьей, не внесенной в списки приглашенных. – Но Сэм не хотел брать Веронику с собой вовсе не по этой причине.
– Но ведь я Вероника.
Вот. Вот она, эта причина. Эта девушка была грубоватой и самовлюбленной. Сэм тоже мог вести себя как грубый и самовлюбленный эгоист, но, несмотря на все эти истории про него в газетах, он умел держаться в рамках приличий.
– Я не стану есть много.
Скорее всего вообще ничего не будет. И эта черта ужасно раздражала его в Веронике. Она никогда не ела. Вероника заказывала столько еды, словно голодала несколько месяцев, а в итоге лишь ковыряла вилкой в тарелке, не проглотив ни куска.
Сэм затянул узел и повел подбородком, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу.
– Я уже вызвал тебе такси.
Сэм наблюдал за тем, как Вероника поднялась с постели и направилась к нему. Она передвигалась по ковру так, словно вышагивала на подиуме – длинные ноги, плавно покачивающаяся полная грудь.
– Когда вернешься? – спросила Вероника, обнимая Сэма за талию. Она положила подбородок ему на плечо и смотрела на его отражение в зеркале своими большими карими глазами.
– Поздно. – Сэм перевел взгляд на лежащий на комоде перстень чемпиона. Выполненный из белого и желтого золота, он был украшен эмблемой команды из бриллиантов, сапфиров и изумрудов в количестве ста шестидесяти штук. На одной стороне был выгравирован Кубок Стэнли и дата. На другой – номер Сэма и его имя. Он достал его, чтобы показать Веронике, но надевать не собирался. Даже если бы он любил носить драгоценности, этот перстень закрывал добрую половину его пальца и был слишком большим. Даже для того, кто любит носить драгоценности.
– Насколько поздно?
Сэм взглянул на часы, стоящие на прикроватном столике. Уже половина седьмого, а церемония начинается в семь. У него в самом деле не было времени на встречу с Вероникой. Хотя она нечасто бывала в городе и обещала, что встреча пройдет быстро. Дьявол. Давно уже пора было запомнить, что Вероника ничего не делает быстро.
– Я действительно опаздываю. Когда ты улетаешь?
– Утром. – Вероника вздохнула и провела руками по тугим кубикам на животе Сэма. – Я могла бы тебя подождать.
Сэм обернулся, и ладони девушки соскользнули ему на талию.
– Я не знаю, когда вернусь. Торжество может растянуться на всю ночь. – Впрочем, Сэм в этом сомневался. Ведь сезон открывается уже через пять дней. Он откинул с лица Вероники темные локоны. – Позвони, когда будешь в Сиэтле.
– Это может случиться только через несколько месяцев. Да и то я могу не застать тебя в городе. – Вероника опустила руки и направилась к кровати.
Сэм смотрел на худощавую фигурку девушки, пока та надевала крошечные трусики. В Веронике ему нравилось многое: лицо, тело, ее несерьезность и отсутствие каких бы то ни было мыслей в хорошенькой головке. Да и нет ничего дурного в несерьезности. В том, что человек просто не хочет забивать себе голову мыслями. Жизнь от этого только легче.
– Мы всегда можем пересечься где-нибудь еще.
– Верно. – Вероника натянула красную футболку, а потом узкие джинсы. – Только у тебя опять будет синяк под глазом.
Сэм улыбнулся:
– Верно. – Он надел пиджак. В прошлом сезоне он выловил Веронику в Питсбурге. В тот день они играли против «Пингвинов». Он забил гол, провел четыре минуты на скамейке штрафников за двойное нарушение и получил свой первый в сезоне «фонарь» под глазом. Может быть, в этом году эта девушка принесет ему удачу? Сэм взял бумажник и сунул его в задний карман брюк.
– В прошлом сезоне твое красивое лицо выглядело ужасно, – заметила Вероника, надевая изящные туфли лодочки на высоком каблуке.
Ну, все было не так уж плохо. Всего-то несколько швов да небольшие синяки. За шестнадцать лет в НХЛ бывало и похуже.
– Тебе следует стать моделью.
– Нет уж, спасибо. – Несколько лет назад Сэм уже снимался для рекламы нижнего белья «Дизель» и едва не умер от скуки. Он целыми днями только и делал, что сидел на одном месте в белых трусах, а вокруг него суетились фотографы, установщики света и прочий персонал. Результатом всей этой суеты явились рекламные щиты и фотографии в модных журналах, на которых его скрытое фирменным бельем достоинство казалось поистине огромным.
