Сергеевна. Генерал Платонов рекомендовал допросить вас с пристрастием. Я не знаю, в чем он вас подозревает, но то, что мы нарыли по убийству э-э-э… Гроссмана… все это… как-то концы с концами не увязываются. Не сходятся.
– Ну, генерал Платонов не является вашим непосредственным начальством, – пожала плечами я. – А что касается материалов по делу, так я с вами согласна. Непонятно. Более того, добавлю мути. Вы не слышали о питерском убийстве банкира Демидова?
– Н-нет.
– И напрасно. Должны были бы знать – прокуратура все-таки. Потому что происшедшее в Питере и вот это убийство банкира Гроссмана выполнены как под копирку. Совершенно одинаковые обстоятельства. Ведь место происшествия и в том и в другом случае было мгновенно оцеплено и взято под контроль. И тем не менее – никого. Ни следа. Такое впечатление, что заказы выполнял один и тот же человек, причем невидимка. Странно даже подумать, что в зале, забитом под завязку сотрудниками спецслужб, высокопоставленными ментами и охраной «новых русских», возможно осуществить такое… то, что произошло.
– У вас, кажется, есть счет в банке Гроссмана? – спросил следователь.
– Да. Могу добавить, что счетом в банке Гроссмана мои отношения с Борисом Евгеньевичем не исчерпываются. Нет, вы не то подумали, – добавила я несколько поспешно, потому что тот с интересом поднял голову и в глазах вспыхнули искры иронии, – просто я хорошо знакома и с Гроссманом, и с его семьей. С сыном и дочерью. Именно по просьбе его дочери Кати Гроссман и пригласил меня на этот вечер.
– Вам не кажется это странным?
– А почему это должно казаться мне странным?
– Вы знаете, – следователь закурил и выпустил в сторону струйку дыма, – вы знаете, все наши, да и из ФСБ тоже, сходятся на том, что убийство Гроссмана было обставлено… ну, как нарочно, что ли. В людном месте, в присутствии руководителя областного управления ФСБ. Как издевались. И ведь надо же так подобраться… Выстрел был произведен с расстояния не более пяти-шести метров…
– …из малокалиберного пистолета, по всей видимости, марки «беретта», – договорила я.
Он подозрительно прищурил глаза, что, впрочем, не являлось у него признаком зародившегося нехорошего предчувствия в отношении его собеседника, по крайней мере, так было всякий раз, когда мы с ним сталкивались прежде.
– Да. Откуда вы знаете? Я же не говорил о результатах экспертизы.
– Я просто предположила. Дело в том, что в питерском деле, с которым я провожу аналогии, фигурирует именно этот вид оружия. Правда, там стреляли чуть ли не в упор: с расстояния в несколько сантиметров.
– А во второй гимназии, судя по всему, стреляли с пяти-шести метров, с левой стороны зала. То есть – с вашей стороны.
– Я сидела через кресло от Бориса Евгеньевича, если вы клоните к этому, – заметила я. – Кроме того, поспешно делать вывод, откуда именно стреляли, только на основании того, что входное отверстие находится на левом виске Гроссмана. Он просто мог повернуть голову направо в момент выстрела. Кстати,
