второй раз, закрыл глаза на то, как мачеха технично выжила из дома старшую дочь.
Моя идеальная картинка мира понемногу, по кусочкам кромсалась такими историями. Но чем больше от нее отщипывали, тем идеальнее становился мой маленький мир.
Я не знаю, как моим родителям это удалось, но я и мой брат росли в обстановке абсолютной, безусловной любви. Даже когда нас ругали (очень редко), когда наказывали (единичные случаи), читали нотации (случалось), не понимали (как нам казалось), досаждали заботой (вот ведь глупые мы были) – все это было от большой любви.
Так я выросла. С паттерном поведения всегда и везде строить семью. Когда не спрашиваешь зачем, а просто знаешь, что это нужно. Когда прощаешь недостатки и даже умиляешься им. Когда хочешь, чтобы тот, кто рядом, был счастлив и благополучен.
Не всегда такое поведение адекватно воспринимается. Порой это может показаться нарушением личного пространства или растрачиванием своих сил и энергии на посторонних, но если не любить в широком понимании этого слова, то в чем тогда смысл жизни?
В этом суть и смысл манифеста любви, а может, и жизни.
Сложнее всего выполнять обещания,
которые даешь самому себе
Юность мира
Мама переживает
Морозным, серым, тягучим вечером в студенческом общежитии МГУ прошел взбудораживающий слух о том, что завтра с утра в трансагентстве на Ленинском будут продавать туристические путевки в Югославию.
Рожденные в СССР знают, каким подарком судьбы могла стать поездка за границу. Профсоюз, партком, связи, блат – вся эта тяжелая артиллерия должна была сойтись в одном месте и в одно время, чтобы человеку выделили вожделенную путевку в соцстрану. Оттуда кроме востребованного импортного дефицита везли впечатления. Социализм с коммунизмом в этих странах были довольно молодыми, одежда более ярких цветов, там можно было купить красивое постельное белье без очереди и даже привезти домой стеклянные бутылки с коричневой шипучей жидкостью. Побывавший там хотя бы раз надолго становился самой популярной фигурой на работе и во дворе. К нему приставали с расспросами, на него косо смотрели, а он скупо отвечал и мечтательно глядел вдаль.
Не могу сказать, что я остро мечтала поехать за рубеж. Когда ты юн, у тебя много разных мечтаний, но ты уже умеешь оценивать степень их несбыточности. Шанс в девятнадцать лет поехать самостоятельно за границу равнялся нулю, если у тебя родители не дипломаты. Мои же относились к славной плеяде советской интеллигенции: инженер и врач. Поэтому если я и думала о путешествиях, то, например, в Ташкент, откуда родом была моя однокурсница Оля, аппетитно и красиво рассказывавшая об этом упоминавшемся еще во втором веке до нашей эры городе. Югославия с ее присказкой про курицу и птицу была где-то так далеко, что, в общем-то, и не волновала ничуть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
