в свою корысть? Ежели допустить, что с годами обернется предателем внешнего сыска, с него любое станется! И что помешает тебе, во главе всего внутреннего сыска Земли вятичей, дать команду своим, дабы повязали его по оному подозрению?
Помешать способно токмо твое нежелание порадеть Отчизне и Совету старейшин. А непростительно таковое! Сразу и усомнятся в Совете том, любезном каждому вятичу-патриоту, верен ли Родине сей Твердило, не навострился ли в сторону враждебного Киева, вожделея и веру переменить. Оно тебе надобно? Однако решай сам, ведь не дитя неразумное…
«Прохвост, а соображает! – мысленно оценил Твердило. – Явно сведущ в допросном деле. Ставит капканы, точно на зверя. Ловко подводит и понуждает! И ведь не откажешь таковому. Иначе – себе дороже!».
Вслух же меркантильно полюбопытствовал о собственной выгоде. Понеже недорого стоят любые обещания, аще не удостоверены реальной мздой! Тем паче зело рискует он, ежели скрытный сыск, вечно сующий нос во внешний, прознает о задержании по сущему произволу некоего нештатника, а вслед начнет рыть. Мало тогда не покажется!
И согласившись с обоснованностью сих опасений, Вершило обозначил свою цену… Начал он издалека:
– Коли отныне повязаны мы дружбой, открою тебе сокровенное. По обычаям Секретной службы, а Высший совет старейшин – не возражает, треть от того, что выгребается при задержании вражьих сходников, достается нам, внешнему сыску, а две остальные – скрытному. И сам осмысли: треть – отнюдь не две трети! Вот и скудны наши фонды тайного хранения вещественных доказательств. Да и я вправе распоряжаться лишь частью их. Однако порадую тя, предложив самое заманчивое. Для главной из твоих зазноб, коих посещаешь, втайне от жены, и я одобряю то, ведь и сам со своей маюсь, приготовлено у мя украшение из Царьграда дивной лепоты. Се – серьги из чистого серебра, а на висюльках – жемчужины…
– Предполагаю: невольно оговорился ты. Из чистого они злата, – внес коррективу глава внутреннего сыска.
– Ежели из злата, то уже без висюлек с жемчужинами, – конкретизировал четвертый по старшинству чин внешнего сыска.
– Согласен, – не стал упираться Твердило, ожидая оглашения следующей мзды. И не ошибся он, ведь Вершило продолжил:
– А в личный дар тебе – изогнутый ромейский меч, обоюдоострый, с ножнами в позолоте, выкованный в лучшей царьградской кузне. Называется у них парамерионом. Умеют ромеи ладить оружие – не отнять!
(Иные читатели могут удивиться: «Почему ж ромеи, а не византийцы?». Да потому, что государство Византия никогда не существовало в природе! Существовала – на европейском берегу Боспора колония Византий, некогда основанная поселенцами из древнегреческого полиса Мегары. А практически напротив – на азиатском бреге, находился знаменитый в церковной истории по Четвертому Вселенскому Собору город Халкидон. На месте сего поселения, ставшего со временем хиреющим населенным пунктом с малой численностью, и возник Константинополь,
