работа, а каждый разговор с ним заканчивается разочарованием. Я не такая, как мама.
– Ты совершенно другая.
– Я не могу всю ночь висеть на телефоне. И не буду так поступать с Номи.
Ты думаешь, что все мужчины представляют угрозу для твоих отношений с дочерью, и я намерен тебя переубедить.
– Уверен, он все понимает.
– Я лишь хочу… Я не буду так поступать с дочерью. Не позволю своей личной жизни разрушать ее жизнь.
Ты винишь себя в том, что твой отец несчастен, и я тебе сочувствую. Отодвигаю тарелку. Ты смотришь на меня. Нуждаешься во мне.
– Послушай. Нельзя помочь тому, кто не желает быть счастливым. – Привет, Кейденс. – Нельзя показать свет тому, кто предпочитает темноту. – Привет, Бек. – А если ты все же попробуешь, то вскоре сама заплутаешь. Будешь принимать одно неверное решение за другим. – Я, например, переехал в Лос-Анджелес из-за Эми, вот же глупость… – А потом ты увязнешь. – Как я увяз в отношениях с Лав, из-за сына. – Как бы ни было сложно, ты должна признать, что правильного ответа не существует. Ты не можешь спасти отца от него самого.
Бар понемногу пустеет.
– Ого, – выдаешь ты, потирая шею, – а я-то думала, мы просто посплетничаем про «нафталина»…
Теперь ты официально пьяна. Обмякшие руки, полуоткрытые губы – и я все еще тебя хочу. Ты начинаешь рассказывать длинную историю о своей подруге из Аризоны, но не можешь вспомнить ее имя и сокрушаешься, что порой чувствуешь себя предательницей. Ты сожгла все мосты к прежней жизни в пустыне и прилетела сюда, словно феникс из Финикса.
– Мы похожи, Мэри Кей. То, что мы смогли оставить прошлое в прошлом, не делает нас социопатами.
Ты подмигиваешь мне, подняв свой стакан.
– Будем надеяться.
Мы ближе, чем можно представить. Ты подпираешь подбородок рукой.
– Скажи мне, Джо, – призывно мурлычешь ты, заставляя думать о твоей мураками, спрятанной под одеждой. – Тебе хорошо в библиотеке?
Я чувствую, как тебе сейчас хорошо.
– Да, мне хорошо в твоей библиотеке.
– А своим начальником ты доволен?
О, становится весело… Я разглядываю кубики льда в своем коктейле.
– По большей части.
– Неужели? – отзываешься ты, и меня охватывает азарт. – Мистер Голдберг, у вас есть претензии к руководству?
– Претензии – слишком сильно сказано, мисс Димарко.
Ты облизываешь губы.
– Выскажите мне свою жалобу.
– Как я и сказал, у меня нет жалоб. Я просто хочу большего, Мэри Кей.
– Чего именно, мистер Голдберг?
Скинув под столом туфли, ты проводишь ногой по моему бедру, и я прошу у официантки счет. Расплачиваюсь быстро, наличными, сдачи не надо. Встаю. Ты встаешь. Сообщаешь, что тебе нужно в уборную, официантка показывает на дверь слева, и ты идешь туда, закрываешь дверь, а потом снова открываешь.
Затем вцепляешься в мой черный свитер,
