слова звучат лживо, я и сам знаю, что ты не идеальна. Я тоже не идеален, только говорить, что вместе мы идеальны, слишком тупо и банально.
Ты поджимаешь губы, еще опухшие после нашего поцелуя. Моего поцелуя.
– Давай просто вернемся к обычной жизни? Ну, знаешь… как раньше.
Я киваю, словно дрессированный тюлень, которому не выжить в дикой природе и остается лишь послушно кивать.
– Ты абсолютно права, – соглашаюсь я. – Нам ведь некуда спешить. Можем двигаться постепенно. Я тоже не хочу торопиться.
Это откровенное вранье, и ты начинаешь кудахтать:
– В том-то и дело, Джо. Ничего нет, и не будет. У меня дочь.
– Я знаю.
– Я не могу заявляться домой пьяной среди ночи. Она должна быть на первом месте.
– Разумеется, Номи всегда на первом месте. Я знаю.
Ты закрываешь лицо руками и говоришь, что сейчас не готова к эмоциональной привязанности, а мне хочется взять кувалду и разнести к чертям лобовое стекло, потому что наш поцелуй ты притянула за уши к дочери. Ты отнимаешь руки от лица.
– Она в выпускном классе, Джо, и я не хочу пропустить ни единой минуты… – Тогда не просиживай две ночи в неделю за барной стойкой вместе с Меландой. – Я ей нужна. У нее не так уж много друзей. – Ты вырастила самостоятельную дочь, которая любит читать. Ну и что с того, если она нуждается в общении с людьми меньше, чем ты? Я в ее возрасте был таким же. – Ты думаешь, она уже взрослая, одной ногой в колледже… Но время летит незаметно, уже почти День благодарения, и через несколько месяцев она уедет. И я не могу что-то кардинально менять в своей жизни, когда перемены и так уже на пороге. – Ха! Как будто я требую разрешения на следующей неделе нарезать для всех нас индейку на праздничном столе. Ты ошибаешься, сильно ошибаешься, и ты вздыхаешь. – Понимаешь меня?
– Конечно, Мэри Кей. Ты права, не будем спешить. Отложим до лучших времен.
Ты улыбаешься.
– У меня гора упала с плеч! Спасибо, Джо.
Ты выигрываешь, потому что организовала мне боксерский поединок – против Номи, – и я не смог нанести ни одного удара. И все же ты пришла и стала оправдываться, потому что я тебе небезразличен и ты хочешь, чтобы я ел твою куриную грудку и трогал твою мураками. Да, твоя речь звучала фальшиво, Мэри Кей, ведь в глубине души ты знаешь, что уже принадлежишь мне.
Наши стулья поскрипывают, когда мы встаем, и ты понуро опускаешь взгляд.
– Ты меня ненавидишь?
Ох, ну ты же выше этого… Ты не задаешь глупых вопросов. Но я даю тебе глупый ответ, который ты сейчас заслужила.
– Конечно нет. Ты же сама знаешь.
Затем ты закусываешь губу и произносишь худшее слово из всех существующих:
– Друзья?
Ты не сможешь втиснуть меня между Шеймусом и Меландой, Мэри Кей, и мы не друзья. Ты хочешь меня трахнуть. Однако я жму твою руку и, подыгрывая тебе, как во второсортном сериале, повторяю слово, которое к нам неприменимо:
– Друзья.
