тебе оплатят учебу. Плюс общежитие, питание и немного денег на руки. Вполне неплохо.
– Ага… – Я отметила для себя, что надо подать на стипендию Фонда и во что бы то ни стало ее получить.
Гриффин напоминал сына-подростка кого-нибудь из битлов: пышная кудрявая грива, на волосатой груди блестела монетка на цепочке.
– Гриффин, а ты откуда?
– Арди, графство Лаут.
– А по выговору и не скажешь.
– Ну спасибо.
– Наш копытчик тоже из Арди.
– Кто, прости?
– Резчик копыт. Не знаю, как его зовут, но выговор у него уморительный.
– Ты, видно, нечасто знакомишься с новыми людьми? Ни тебе предисловия насчет фермерского бэкграунда, сразу – хопа своим копытчиком! – Похоже, Гриффин изо всех сил старался меня смутить.
– Значит, у тебя уже есть планы после выпуска? – спросила я.
– Думаю специализироваться на океанографии.
– Ух ты! Будешь изучать изменения климата?
– Диссертацию я буду писать по ледниковым эпохам, особенностям формирования ледникового покрова и причинам, по которым ледники начали отступать.
– Круто.
– Он еще и репетитор, – тоном официального пресс-секретаря сообщила Ксанта.
– Время от времени. Платят мало, но на хлеб с маслом хватает.
– Пойдем выпьем, – предложила Ксанта. – Дебби, пошли с нами.
– Не могу, мне домой надо. У Джеймса день рождения.
– А, здорово! Ну ничего, в следующий раз. – Она повернулась к Гриффину. – Пошли со мной пить.
– Мне нужно зайти домой переодеться, – сказал Гриффин.
– Не дури, ты отлично выглядишь.
– Мне нравятся твои джинсы, – сказала я.
– Спасибо. – Он погладил торчащие из рваных черных джинсов колени. – Вообще-то они новые. «Томми Хилфигер». На этикетке они назывались состаренными.
– Преждевременная старость – как экзистенциально!
– Мой умудренный философ, – Ксанта взъерошила ему волосы. – Сколько они стоили?
– Не помню, фунтов двести.
– Ты в курсе, что в секонде такие продаются от силы за десятку? – спросила я.
– Ой-ой! – Ксанта ткнула его в живот.
Гриффин улыбнулся, но съязвить в ответ не сумел.
Я попрощалась и ушла со смутным ощущением победы.
Двадцать пять
Голова отяжелела от выпивки, а я ее и не удерживала. Сложилась пополам на стульчаке, так что живот касался внутренней поверхности бедер. Передо мной открылся перевернутый обзор места, которое я впервые побрила несколько часов назад. Раньше я только подравнивала жесткие волосы, перебирая их и приглаживая, будто мать, состригающая локоны своего малютки. Неужели у всех лобок после бритья розовый, в красных точках и похож на ощипанную курицу? Губы с редкими волосками, которые у меня не получилось достать бритвой, выглядели как кончик слоновьего хобота. Над ними, свесившись
