29 в квартире 4, в одной, но очень большой комнате, где до потолка было около пяти метров. И ёлка под потолок!
И с тех пор каждый год – до «Ире – 16 лет» каждый год ель, сосна, но обязательно с гирляндой из стеклянных трубочек, отмечавшей возраст Иры.
У нас разница большая, в 11 лет. Да каких лет – война, разруха. Я и сейчас удивляюсь, как решились родители в 1947 на ещё одного ребёнка.
Очень хотели девочку. Родилась девочка.
Очень хотели забыть о войне, голоде, скитаниях. Второй ребенок помог быть стойкими в 1949–1953.
Помню маму в год, когда началось пресловутое дело врачей-отравителей.
Помню отца, читавшего доклад Жданова, где речь шла о Зощенко, одном из любимых писателей папы.
Но росла Ира. Я возмущался – с моей картавостью нельзя ли было придумать более лёгкое имя – Аня, Валя… Потом свою дочь мы с Валей назовём Анна – без всяких «Р».
Школьные годы Иры прошли у меня на глазах. Всё в той же однокомнатной квартире, куда я привёл жену, куда Ира приводила весь свой класс.
И не было тесно, было весело.
Учиться Ира хотела. Профессию вымечтала – врач.
В Одессе с «пятой графой» в медин поступить было очень трудно. Поехала в Казань, где брат отца Исаак Евсеевич Голубовский был деканом мединститута. И, действительно, там не срезали. Более того дядя приоткрыл Ире интерес к своей профессии – санитарного врача.
Как-то привыкли: врач лечит. Чем лучше врач, тем больше надежда на правильный диагноз, на разумное лечение. А санврач предостерегает от болезней, главное – профилактика…
Уехала в Казань Ирина Голубовская. Вернулась Ирина Королёва.
Мы много смеялись. Моя жена Валентина Королёва, выйдя за меня замуж, стала Валентиной Голубовской.
Круговорот имен в природе.
Много лет Ира проработала на Пересыпи. Знала все заводы. Имела массу друзей.
Возможно, и врагов. Ей нравилась её работа. Я с удивлением смотрел, как она изучает синьки с расположением техники в цехах, как изучает производства.
Рождение сына Марата не выбило её из рабочего ритма. Даже не помню, использовала ли она весь декрет, но что возила Марата к себе в сан-станцию, помню.
Награды, грамоты, она этим гордилась, но больше признанием директоров заводов.
Она ощущала себя нужной. И это помогло ей и тогда, когда обрушилась на неё онкология.
Работать решила, пока хватит сил. И хватало. В последний год жизни, в 2015, а это уже было после многих лет борьбы с болезнью, ей присвоили звание Заслуженного врача Украины…
Теперь Марат ставит ёлочку для своих детей. Мы с Аней ставим для себя. С каким бы удовольствием я сложил бы гирлянду – «ИРЕ – 72», но не сложу, не дожила до 69.
Увидела внука и внучку. Была счастлива. Радовалась успехам Марата.
Всё путём.
И всё равно – не хватает самых близких.
Живая библиотека должна работать!
(Интервью
