телесного удовольствия, даже не моются и не обувают кожаной обуви. Истязание тела связано с истязанием души, ибо сказано: «В десятый день седьмого месяца – день искупления – пусть у вас будет священное собрание и истязайте себя». (Левит:23,27)
Душа пропускает через свою память и воображение все плохие поступки и мысли, которые человек совершил или хотел совершить в течение года. Он, человек, раскаивается и просит Бога освободить его от всех прежних обетов и клятв. В канун этого дня следует просить друг у друга прощение.
В 15 часов все, что могло закрыться, закрылось; с 16 часов народ в белых одеждах потянулся в синагоги. Мы, тоже в светлых костюмах и шляпках, включились в число идущих по середине пустых улиц. Синагог было много, но они ничем не выделялись из ряда обычных невысоких зданий. Догадаться о назначении их можно было только по толпе мужчин у входных дверей. Мужчины в кипах и талесах (широкие белые шарфы с черными полосами и кистями на краях) при входе приветствовали друг друга и рассаживались в зале. Мы с женщинами поднялись на второй этаж и заняли удобные стулья, у некоторых дам на головах были кружевные накидки, а в руках веера. В 17 часов, после того, как пожилой дядька (наверно староста) два раза стукнул кулаком по столу, все стихли, и в тишине началось пение кантора. Мужчины слушали стоя. Молитва, исполняемая всегда в этот день, называлась «Кол Нидрей». Эта молитва берет свое начало со времен испанской инквизиции. Ее написали мараны – евреи, перешедшие в христианство, но тайно соблюдавшие все еврейские традиции. В «Кол Нидрей» (что в переводе – «все обещания») они просят прощение у Бога за нарушение его заветов.
Молитву исполнял кантор на арамейском языке: сначала тихим голосом, потом громче, а в третий раз – во весь голос. Все ему подпевали, после чего начали бить себя кулаками в грудь: каждый удар – раскаяние в одном грехе.
Я шла домой под впечатлением молитвы «Кол Нидрей», о чем поделилась с молчаливой Эллой.
– Знаешь, мне показалось, что я слушаю итальянскую оперу.
– А если бы ты услышала Боби Фишера, нашего знаменитого тенора, ты бы в этом даже не сомневалась. Я обожаю эту молитву!
– Сейчас я приду и лягу на диван, буду размышлять. Очень мудрый этот день в году. Вспоминаются все плохие и хорошие поступки, осмысливается год жизни. И так будет весь завтрашний день до захода солнца. Мира у себя дома лежит в кресле и тоже думает. А ты, дорогая гостья, гуляй по Холону, постарайся не заблудиться. В холодильнике полно еды, ешь, что и когда хочешь!
Я слышала, что некоторые мои израильские подруги и друзья (и светские тоже) в этот день не пьют, ни едят, не работают, стараются не двигаться, а предаваться размышлениям. Я послушалась Эллу и вечером вышла из дома. Интересно было посмотреть на пустынный город.
Один из малых городов Тель-Авива – Холон когда-то, в 30-е годы (годы моего раннего детства) представлял собой болота, по которым бродили шакалы. Но, как и почти все негодные для проживания территории будущего
