Миновали крепости, балансировавшие на скалистых отрогах, куда их водрузил строительный гений инков. Вершина хребта позади, Кито притягивал, как магнит. «Вернуться бы к себе, – думали они, – там безопасно».
Нет бы вспомнить, сколько раз они расправлялись с народностями северных земель – чиму, карангами, но в первую очередь с каньяри [17], для которых Атауальпа был жестоким тираном, повелевшим их уничтожить. Не он ли стер с лица земли огромный город Томебамбу, основанный его отцом, но вставший на сторону Уаскара? Для выживших возвращение палачей явилось даром Солнца. Бог подарил им месть. Начались изматывавшие беглецов вылазки. Потери ослабевших китонцев свели на нет подкрепление из Кахамарки. К тому же, тратя силы на отражение нападений каньяри, они замедлились, и армия Куско в итоге их нагнала. Арьергард, которым командовал Кискис, почти полностью разметала кавалерия Тупака Уальпы, брата Уаскара (а значит, и Атауальпы, только родился он в Куско).
Когда наконец армия Атауальпы добралась до долины Кито, было уже поздно. Потери оказались слишком велики, о восстановлении раньше чем через несколько лун не стоило и мечтать, а времени не осталось. Тогда Атауальпа приказал своему лучшему полководцу, Руминьяви Каменный Глаз, сжечь столицу и взобрался на самый высокий холм, «сердце горы», как называли его китонцы, откуда потом мог смотреть на пожар. Взяв город, Уаскар попадет на пепелище.
Ни одной слезы не пролил Атауальпа. Он продолжил путь на север, за пределы империи. Остатки его армии углублялись в густые леса, где было полно ядовитых тварей. Он надеялся, что Уаскар дальше не пойдет. Но недооценил то ли упорство брата, то ли его ненависть. Кавалерия Тупака Уальпы наступала им на пятки. Вскоре прославленная армия Чинчайсуйу [18], Северной империи, превратилась в облезлого пса, снедаемого блохами.
Однако поверженный император все глубже уходил во влажные джунгли. После изнуряющей жары им пришлось ощутить на себе ледяные иглы андских вершин. Ни один воин из тех, кто остался в строю, не посмел возроптать, но осведомители докладывали, что они начинают проклинать день, когда появились на свет, и желают, чтобы смерть свела за них счеты с жизнью. Выбирая одного за другим, смерть внимала их мольбам.
Тем не менее Кискису удалось выжить после нападений Тупака. Теперь он ехал верхом рядом с императорским паланкином, обеспечивая личную охрану правителя. Полководцы не покинули Атауальпу. Они пошли бы за ним на край света.
Как-то утром они уже было подумали, что их преследователи остановились. Но вскоре во влажном воздухе разнеслись гулкие отзвуки боевой песни:
Череп предателя чашей нам станет,
Зубы нанижем – и вот ожерелье,
Кости – свирели, а кожа пойдет
На барабан.
И пляску начнем.
Если и слышал это Атауальпа, то виду не подал. Царственное достоинство он не терял ни при каких обстоятельствах.
Отступление стало напоминать странный сон. Им то и дело попадались убогие
