евика. Поэтому в солнечные дни здесь часто можно увидеть палатки листвянчан, которые выехали за город на природу. Но зимой тут всё по-другому. Эта часть леса спит, укутавшись в тёплое снежное одеяло, и обычно тишину нарушает только свист Северного ветра. Впрочем, «обычно» не значит «всегда». И в тот день, когда началась эта история, на заснеженном склоне раздавался весёлый гомон нескольких голосов.
– Ну? Мы едем или нет? – спросил маленький Юки, подпрыгивая от нетерпения.
– Да подожди ты! – фыркнула его сестра Глина. – Клинкус ещё не всё проверил!
Клинкус Кора́ и в самом деле что-то проверял, возясь с двумя рычагами, торчавшими с обеих сторон очень необычных деревянных саней.
– Так, теперь вроде всё работает как надо! – уверенно сказал Клинкус. – Эти штуки нужны для того, чтобы мы могли тормозить и поворачивать.
– Ну конечно! – буркнул Рилло, сидевший рядом с Клинкусом. – А ещё для того, чтобы вы могли перевернуться в снег!
– Перевернуться?! – переспросил Юки. – Да нет, Клинк из тех изобретателей, которые знают, что делают!
– Точно! – поддакнула Глина. – У Клинкуса всегда всё работает, любое его изобретение. Ну-у-у… не считая того тостера для орехов, который взорвался.
При упоминании об этом неприятном случае Клинкус поморщился. Но потом подумал, что нет лучшего способа пережить неудачу, как придумать что-нибудь новое.
– Говорю вам, эти сани довезут нас вниз в целости и сохранности, – уверенно сказал мальчик.
– Ага, со всеми этими колючками, что торчат из-под снега и окажутся на моей шерсти? – скептически заметила белка.
– Да пусть себе торчат! Я их легко объеду, спорим? – с вызовом заявил Клинкус.
– Вот! Другой разговор! – обрадовался Рилло, у которого глаза загорелись при слове «спорим». – Давай так, Кора: если ты съедешь по Спине Мула, ни разу не кувыркнувшись, я угощу тебя бочонком малинового сока в кафе «Три ягоды». А если вы перевернётесь в снег вверх тормашками, в чём я лично не сомневаюсь, то ты пригласишь меня к себе и досыта накормишь жареными каштанами. По рукам?
– Соглашайся, Клинк! Сейчас мы этой белке покажем! – подбодрил друга Юки.
– По рукам! – согласился Клинкус, не раздумывая ни секунды.
В этот момент на нос Глины мягко опустилась снежинка. Девочка подняла глаза к серебристому небу и увидела, как в воздухе плавно кружатся множество снежинок.
– Нам бы поспешить, пока опять не начался снегопад, – поторопила друзей Глина.
– Точно! – кивнул Клинкус. – Все на борт, и полный вперёд!
– Счастливо переверну… То есть я хотел сказать, счастливо съехать, – посмеиваясь, сказал Рилло. – Пойду вниз, полюбуюсь зрелищем.
– И правильно сделаешь, белка, потому что сейчас ты увидишь лучший в своей жизни скоростной спуск, – ответил мальчик, усаживаясь за руль новых саней.
Юки и Глина Лобичи устроились в карманах его куртки.
– Готовы? – спросил Клинкус.
– Суперготовы! – ответили хором брат и сестра.
– Пое-е-е-ехали! – закричал мальчик и резким толчком направил сани вниз по спуску.
Новая машина юного изобретателя заскользила по снегу сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.
– Ой, мамочки!!! – завопила Глина, увидев, как стремительно к ним приближается куст ежевики.
– А-а-а-а-а! – подхватил Юки.
Сердце едва не выпрыгивало у него из груди, но ему ещё никогда в жизни не было так весело.
– Держитесь крепче! – крикнул Клинкус.
Мальчик поднял один из рычагов, который торчал сбоку и служил для управления санями. Сани резко повернули влево, накренились и, казалось, вот-вот могли перевернуться.
Брат и сестра Лобичи снова закричали и ухватились за куртку Клинкуса. Рилло, ковылявший по снегу к подножию склона, остановился на минуту, мечтательно прикрыв смеющиеся глаза.
– Так, так, так… – зашептала белка.
В этот момент Клинкус резким нажатием на рычаг выровнял сани, и они снова полетели по снегу на всех парусах.
– Круто! – ликовал Юки.
Продолжая огибать кусты, высовывавшиеся из-под снега, Клинкус отточил технику управления санями. Точными движениями рук и ног он вёл свою машину вперёд, быстро пролетая между препятствиями. Скоростной спуск по Спине Мула приближался к триумфальному финишу!
Клинкус был на седьмом небе от счастья! Он повернулся сначала к Юки, а потом к Глине и сказал:
