не сделает нас лучше и не принесет окончательного счастья. Поэтому к ней нужно добавить кое-что важное. Во-первых, сочувствие: информацию следует накапливать и использовать только для блага существ. Об этой мотивации забывать нельзя. Именно эгоистическое применение знаний превращает человека в чудовище. Во-вторых, нужна также особая мудрость, которая (в отличие от университетских знаний) не сотрется никогда, невзирая на склероз. Это мудрость интуиции, изначально присущая уму: мы знаем все, потому что ни от чего не отделены: понимаем людей, умеем чувствовать их ситуацию, знаем все явления и осознаем их природу, знаем сам ум. Это изначальное высшее знание развивается, когда человек практикует медитацию и стремится помогать другим.
Из текста «Семь пунктов тренировки ума» и комментариев к нему видно, насколько далеко может простираться сочувственный настрой. Здесь постоянно упоминается медитационное упражнение Махаяны, нацеленное на развитие сочувствия и понимание пустоты. Оно называется по-тибетски «тонглен», что означает «давать и брать». Вначале медитирующий сосредотачивается на дыхании и успокаивает ум. Затем он вспоминает о том, какие боли и мучения переживают существа в обусловленном мире. Их страдание он представляет себе в виде черного дыма. Желая освободить всех от боли, он вдыхает черный дым, и тот растворяется у него в сердце. При выдохе практикующий заполняет пространство ярким светом радости – и существа становятся счастливыми. В этом и состоит процесс медитации: вдыхаем черный дым страдания существ и выдыхаем ясный свет своего счастья. Тонглен учит по-настоящему сочувствовать другим, не думая о себе. Кроме того, он развивает мудрость: если страдание иллюзорно, то невозможно приобрести или потерять ничего реального.
Обобщая уровень Махаяны, можно сказать, что его девиз: «Жить для других». Некоторые советы о том, как это осуществить практически, содержатся в книге «Великий путь пробуждения».
Елена Леонтьева
буддолог,
кандидат исторических наук
Предисловие
В XI веке тибетский буддизм восстанавливался после двухсотлетнего периода упадка, вызванного гонениями со стороны царя Лангдармы1[1].Это было время большого интереса к учению Будды. Многие тибетцы предпринимали долгие и опасные путешествия в Индию, чтобы учиться у великих мастеров, а короли и правители приглашали индийских махасиддхов в Тибет. В 1042 году приглашение наконец-то принял Атиша2.
Он постарался утвердить определенную концепцию и понимание духовной практики, обучая синтезу трех линий индийского буддизма: линии Глубокой философии, исходящей от Будды Шакьямуни, которой обучал Нагарджуна3, получивший вдохновение от Бодхисаттвы Манджугоши4; линии Обширной активности, так же идущей от Будды, – ей учил Асанга5, получивший вдохновение от Майтрейи6; и линии Благословения и Практики, исходящей от Ваджрадхары7, которую передавал Тилопа8.
См. Примечания на стр. 144.
