удивлению, я успокаиваюсь. Я вижу, что пытаюсь вытащить труп из гроба, но потом понимаю, что я и есть этот труп. Все сложней и сложней становится оставаться единым целым, потому что тело больше ничего уже не удерживает.
Я прохожу сквозь дно гроба и захожу в длинный темный туннель. Я иду до тех пор, пока не подхожу к маленькой и очень низкой двери. Я стучусь. Появляется древний старец, который говорит мне: «Итак, наконец-то вы пришли». (Я замечаю, что старик держит в руках посох с двумя змеями, которые обвились вокруг него и обращены головами друг к другу.) Неторопливо, но уверенно он вытягивает ярд за ярдом египетское полотно и окутывает меня им с головы до ног, так, что я превращаюсь в мумию. Затем он подвешивает меня головой вниз на один из многочисленных крюков, расположенных на низком потолке, и говорит: «Вам понадобится терпение, это займет много времени».
Внутри кокона темно, и я не вижу, что происходит. Сначала мои кости держались единым остовом, но позже я почувствовала, как они распадаются. Затем все становится жидким. Я знаю, что старик положил одну змею на верхнюю часть кокона, а другую – на нижнюю, и они ползают сверху вниз и снизу вверх из стороны в сторону, образуя восьмерку.
Тем временем я вижу, как старик сидит у окна и наблюдает смену времен года. Я вижу, как наступает и проходит зима, затем весна, лето и осень, и вновь зима. Так проходит много времени. В комнате только я в коконе и змеи, старик и окно, через которое видна смена времен года.
Наконец старик раскрывает кокон. В нем еще мокрая бабочка. Я спрашиваю: «Она большая или маленькая?».
«И то, и другое», – отвечает он. – «Теперь нам нужно пройти в солнечную комнату, чтобы высушить тебя».
Мы направляемся в большую комнату, в потолке которой вырезан огромный круг. Я ложусь в круг света, чтобы высохнуть, в то время как старик наблюдает за этим процессом. Он говорит мне, что мне не нужно думать о прошлом или будущем, а просто «побыть там и не двигаться».
Наконец, он ведет меня к двери и говорит: «Когда вы покинете это место, вы можете идти на все четыре стороны, но жить нужно в середине».
Теперь бабочка взлетает в воздух. Затем она опускается на землю и садится на грунтовую дорогу. Постепенно ее голова и тело превращаются в женские, бабочка растворяется, а я ощущаю ее у себя в груди[15].
В этой главе я хочу рассмотреть, как разворачиваются именно те стадии развития, которые отражены образами этого сна и его основной метафорой, метаморфозой бабочки. Речь идет о трансформации, занимающей значительный период времени и длящейся многие годы или даже десятилетия, а может, и дольше, в течение которых человек обнаруживает, что живет словно бы в заточении, в лимбе. Я называю это пороговостью. Самые основы личностного мира в это время находятся на стадии формирования. Такая трансформация изменяет жизнь. Это глобальное изменение установок, поведения и понимания смысла. И хотя обычно этот процесс запускается какой-то единичной встречей с трансформирующим образом – им может стать религиозный символ,
Сон перепечатан из: Murray Stein,
