потребности небольшого городка. Катя с нескрываемым испугом смотрела, как к ней со скоростью пушечного ядра, выпущенного из мортиры, летят два орущих цветных колобка. «На месте затопчут», – это была ее единственная мысль. Она быстро села на широкую дубовую лавку, стоявшую посередине веранды, и, крепко вцепившись в нее руками, приготовилась достойно принять удар. Мальчишки набросились одновременно и тут же дружно попытались свалить ее на пол. Быстро поняв всю тщетность своих усилий, братцы, с усердием обнимая крестную, вцепились ей в шею так, что едва не задушили. Наталья, увидев, что подруга стала подозрительно синеть, бросилась к ней на помощь, стараясь высвободить из объятий хотя бы одного из них. Кое-как вывернувшись из цепких рук разбушевавшихся мальчишек, Катя тут же пошла в контратаку. Она немилосердно их тискала, щекотала, поочередно целуя куда попало. Те же, отчаянно уворачиваясь, хохотали и вопили во все горло, что «они не девчонки и не надо их целовать». Веранда по раздающимся оттуда звукам стала напоминать отделение для буйнопомешанных. Преимущество в этом массовом дуракавалянии было попеременно то на стороне крестной, то на стороне подрастающего поколения. Наталья, махнув рукой на «все эти безобразия», скрылась в доме, куда за несколько минут до этого, заранее предвидя всю эту катавасию, быстро проскочил Никита, предварительно чмокнув крестную в щеку. На секунду освободившись от ошалевших от радости и чувства полной безнаказанности мальчишек, Катя, вскочив с лавки, что было сил помчалась с веранды, задыхаясь от смеха и взывая о помощи. Она бежала прочь в надежде найти укрытие от лихих братцев где‑нибудь во дворе.
А двор был прекрасен. Казалось, все, что там находилось, создано по мановению волшебной палочки, будто в чудесной сказке. Это было творение настоящего художника, мастера своего дела, дизайнера высокого класса. Небольшой сад с профессионально ухоженными газонами, фигурно постриженные кусты бирючины, искусственно насыпанная горка, укрытая последними, устойчивыми к ночным холодам, поздними осенними цветами, деревья, быстро теряющие красную с золотом листву. Аккуратные песчаные дорожки, ажурный, казавшийся невесомым мостик, переброшенный через искусственно созданный ручей, несущий проточную воду из подземного источника в небольшое озерцо, откуда она снова уходила под землю. Чуть поодаль стояла летняя беседка. Она будто парила в воздухе, окутанная деревянными кружевами и ветвями лозы дикого винограда. За самим домом располагалась вторая веранда, где в ряд стояли несколько удобных шезлонгов и открывался завораживающий вид на сосновый бор, и здесь, чуть дальше, в глубине заднего двора, стояла вторая большая беседка – для пикников. Это был мягкий симбиоз старинного русского терема петровских времен и английской хижины конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Беседка была всесезонная и имела раздвижные стеклянные стены, надежную кровлю, пол с подогревом, выстланный брусчаткой, и прекрасную
