этого пыхтящего и дымящего чудовища, именуемого автобусом.
Слёзы вновь заблестели в её глазах.
Автобус медленно тронулся. По мере того, как ехал автобус, следом шла толпа провожающих и махала руками в прощальном приветствии. Но вот автобус, набрав скорость, просигналив последний раз, увозил ребят туда, где из них сделают настоящих мужчин.
Сердце девушки отчего-то сжало тисками боли. Отчаяние стиснуло горло. Ощущение душевной пустоты, одиночества наполнило горечью.
– Не надо так убиваться, моя девочка, – услышала Ася рядом голос тёти Вали, мамы Дэна. – Пойдём к нам, чайку попьём.
Валентина Ивановна обняла девушку за плечи, вытерла ей слёзки и они пошли в дом, сразу опустевший без Дэна.
Они посидели на кухне, попили чай с пирожными, оставшимися с проводов, потом Валентина Ивановна показывала Асе семейный альбом и рассказывала о том, каким был её мальчик в детстве.
– Я даже не знаю, что ты с ним сделала, – говорила она девушке. – Из скромного, застенчивого мальчика он превратился в уверенного в себе мужчину.
– Вам это не нравится? – округлила глаза Ася.
– Что ты, что ты! Мне это даже очень нравится. А в последние два дня мой мальчик не ходил, а летал….
Ася опустила глаза, чувствуя, что краснеет.
– И не надо стесняться. Любовь, а я думаю, что именно это чувство он испытывал к тебе, это хорошее теплое чувство. Думаю, что именно это и поможет ему пережить эти два года.
....Рыжеволосая девушка полностью занимала мысли Дэна с того самого времени, как он с ней расстался накануне.
Придя, домой, он долго мерил шагами комнату: Дэн не мог себе простить своего поведения по отношению к Асе. Сможет ли она простить его? Почему он повёл себя с ней, как последняя сволочь?!? Даже тому, кто хорошо знает свои недостатки – нелегко с ними сражаться. Раньше он за собой такого не замечал. Да и ни одна девушка не сводила его с ума, как эта рыжеволосая бестия со сверкающими, словно драгоценные камни, глазами. Он метался по комнате, как разъярённый лев в клетке, пока усталость от насыщенного разными событиями дня не заставила свалиться его навзничь на диван, где он тут же забылся крепким сном.
Он даже не сразу понял, чего хочет от него мама, которая пришла разбудить, чтоб он не опоздал на автобус.
Проснувшись окончательно и вспомнив события прошедшего вечера, он разрыдался, уткнувшись в плечо матери:
– Ма, я полный кретин! Я всё испортил…. Но я люблю её больше жизни….
Валентина Ивановна успокаивала сына, пытаясь узнать, что же такого могло вчера случиться, что до предела взвинтило нервы её мальчика. Весь вечер она наблюдала за ним: он ни на минуту не оставлял свою рыжеволосую красавицу, не сводя с неё восхищённо-влюблённого взгляда.
Сквозь сдавленные рыдания и обрывки фраз, мать поняла, что её сын сделал что-то, что могло обидеть или оскорбить эту замечательную девушку, с такой чистой, открытой и обворожительной улыбкой.
