до срока…
Меня убили ядами похвал
Блестящей капелькой меня убили,
Хоть я б за всё блестящее не дал
С худого башмака дорожной пыли.
Меня убили воплями газет –
Я быстро сдался.
Врал: больше «Правды» правды нет!
Не рвал, не рвался.
Меня убили изобильем,
Одним корытом,
Во мне всё ныло: «Братишка, выльем!» -
Теперь я сытый.
Меня добили, наконец,
Отрав отравой:
«Примерь-ка лавровый венец,
Вот это слава!!
И даже смерти смерть даря,
Меня, уже убитого, убили:
Всё поснимали втихаря
И позабыли…
ВЕСНА
…А ночью вдруг Весну застали
В гримёрной…
О-о-о-о-й!
Разбросанной одежды чёрной
Зиме неведомый покрой
И нагота – как столб позорный!..
Вот бледные запричитали!
Уж через час вокруг смотрин
Вороны белые летали -
Все: «01», «02», «03»,
И слуги Мельпомен, и слуги Талий,
И просто слуги, и слуги из ушей,
И слуги из калёной стали:
«Мерзавка! Дрянь! Развратница!
Ату её! Взашей!
Как можно в нашем божеском квартале
Без платьица?!
Развратница!
За край приличного, за грань?!
Дрянь!
По тротуарам, по садам, по лавкам?!
Мерзавка!
И так всю ночь – кляли, плевали,
Молили новые снега –
Снега, конечно же, упали.
Ещё один зимы слуга –
Во льду, как в рыцарском металле -
Покрыл всё белым с ног до головы…
А вы
той ночью
о любви мечтали?..
Надо взрываться ежесекундно,
Что не зачахнуть в покое простудном,
Чтобы дороге – трудной из трудных –
Вдруг не закончиться гимном занудным
На сытом застолье плутов и блудней.
Песню придумать не сладкой и милой,
А чтобы на грифе ладов не хватило,
Чтобы на шее полопались жилы,
Чтоб даже мёртвый из тёмной могилы
Вместе с непомнящим выкрикнул: «Было!»
Надо взрываться смыслом и делом,
Смехом и гневом, завистью белой.
Чтобы любить – не случайно и вкратце –
Нежностью тоже надо взрываться,
Самой неслышимой, самой несмелой…
Ненаписанные пьесы,
Недосмотренные сны,
Не отслуженные мессы
По
