расскажу людям
Про этот сад Правду,
Скажу, что жить – будем,
Скажу, что жить – надо,
Скажу себе тоже,
Сто уж конец лета,
Что год не зря прожил,
Сажая сад этот,
Что рисовал Радость
На рукавах улиц,
И говорил Правду
Взволнованным людям.
– Поспорим о Правде?
– Отложим на завтра…
Не будем пенять на маршрутов конечность,
Попишем, подышим сбивающим встречным,
А споры о правде
Отложим на Вечность.
– И правда…
А мы всё тешимся, играем
В восторг в лихие времена,
Зелёным птицам, попугаям,
Даём людские имена,
Под озабоченной личиной
Скрываем кредо: «Всё равно!»
И небо, ставшее с овчину,
Считаем золотым руном…
Да, знаем мы точно, – читали, учили! –
Какими мы были,
И точно мы знаем – себя не обманем! –
Какими мы станем,
И тайная тайна, туманная взвесь –
Какие мы есть.
Не суждено играть ролей других
На сцене надоедливо-знакомой,
Ты – умный дуралей,
Я – тихий псих,
Сбежавший в мир из крохотного дома.
Слова и жесты зная наизусть,
Из душ своих фигуры составляя,
Мы глубоко под маской шепчем: «Пусть…
Сегодня – эта пусть,
Но завтра – пусть другая!»
И – завтра.
«Нет других ролей!»
Я – тихий псих,
Ты – умный дуралей,
Я не шумлив, ты не остёр.
Доволен нами режиссёр…
Святая доброта комична,
А комики обычно – горбуны.
В их души проникают со спины,
И, в доброте не находя вины,
Цепляют всё на горб…
Горбун не зол,
Горбун не горд –
Он просто плачет,
Но для сальных морд
Простые слёзы ничего не значат…
Удивись тому, что вдруг растает,
За закатный лучик подержись,
Быстротечной смерти не бывает,
Быстротечна жизнь.
Идём-бредём не плача, не скорбя,
Хулим святыни, бьём челом трактирам
И, потешаясь над гулящим миром,
Не видим в нём ни Бога, ни себя.
Лукавим, злодеяния вершим,
Но в оттепели краткой, не весенней,
Всё ж верим в небывалое цветенье
До чёрных дыр изношенной души.
– Станут рифмы
