на деревянную стойку.
Бегать кругами по рыночной площади, полной зевак, было действительно странно, но стоило ему шагнуть на карусель, как всё вокруг растворилось в движении. Он посмотрел на Лену – чёрная волна её волос наконец распустилась и разметалась по воздуху. Мир кружился, синицы чирикали, и свет, жёлтый, холодный и таявший, играл между гирляндами.
Когда стойки с грогом вокруг них остановились, кто-то одобрительно свистнул, и несколько дракири захлопали в ладоши.
Лена отвесила изящный поклон и посмотрела на Шэя:
– Спасибо вам.
– За что?
– За то, что позволили мне почувствовать себя… – она шагнула на мостовую, покачнулась, и он поймал её за локоть, – …как дома. Вы знали, что я лишь наполовину дракири?
– Нет.
– Мама полюбила графа. Он умер, когда мне было четыре.
– Мои соболезнования.
– Я его почти не знала.
Они пересекли площадь, лавируя между парочек и стаек радостных ребятишек, и нырнули под бельевую верёвку, унизанную апельсинами бумажных фонариков.
– Куда мы направляемся теперь?
– Я обещала рассказать вам о Башне-близнеце.
– Обещали.
Переулок заканчивался четырехэтажным домом, простым на вид, с коричневыми стенами и пустыми глазницами окон. Она повела его по ступенькам внутрь.
– Пожалуйста, подождите секунду.
Она постучала в дверь; ей отворила женщина с серебристыми волосами, заплетёнными в две косы, которые доходили ей до пояса. Они перекинулись парой слов на языке дракири, и женщина снова исчезла, оставив дверь открытой.
– Она не пригласит нас внутрь? – спросил Шэй.
– Дракири не пускают незнакомцев под свою крышу.
Женщина вернулась с фолиантом в руках, который она молча передала Лене.
В конце коридора было окно, выходившее на задний двор, и Лена положила книгу на подоконник. За стеклом ветви деревьев играли с лучами солнца, посылая солнечных зайчиков резвиться на тыльной стороне её ладоней.
– Тамара – архивариус, мама когда-то брала у неё заказы на реставрацию. Этой книге две сотни лет; тогда наш народ ещё жил в Пангании.
– Мне очень жаль, – сказал Шэй.
– Чего жаль?
– Я имею в виду геноцид.
– Ну, мы все ещё живы. А вам нужно разучиться извиняться – в Оуэнбеге вам это может сослужить плохую службу.
Она пролистала книгу, пока не нашла иллюстрацию – равнина, посреди которой возвышалась протянувшаяся через всю страницу башня.
Шэй сказал:
– Выглядит знакомо.
– Не правда ли? Мы всегда ведём тщательные записи. Диаметр сооружения был девяноста метров, и нам удалось достичь высоты в триста тридцать, когда…
Она перевернула страницу, и на следующей иллюстрации башня была уже не одна.
Из горной гряды на дальней стороне равнины выступало нечто – жирный, чернильный столп.
– Видите ли, – сказала
