второй день свадьбы Надежда и вытащила из футляра эту проклятую диадему – лучше бы ее никогда не было!
– Когда-то эта драгоценность принадлежала знаменитой мошеннице Марии Тарновской, – пояснила она. – Ты что-нибудь слышал о ней?
Я покачал головой:
– Нет, к сожалению. Или к счастью.
– О, это очень интересная личность. – Надежда закрыла глаза. – Она повелевала мужчинами как хотела. До сих пор никому не удалось разгадать секрет ее обаяния. Самые умные и богатые готовы были бросить к ее ногам все, и Мария этим пользовалась. Она заставляла их страховать свою жизнь в свою пользу, а потом любовники либо кончали жизнь самоубийством, либо умирали при загадочных обстоятельствах.
– Очень интересная особа. – Я присвистнул от восторга. – И как долго ей удавалось прокручивать свои делишки?
– До тысяча девятьсот седьмого года. – Жена развела руками. – Ей просто не повезло. Они с неким Прилуковым допустили много ошибок, пытаясь организовать убийство графа Комаровского. Судьи не обратили внимания на ее чары и приговорили к восьми годам.
– Не думал, что ты восхищаешься мошенницами, – проговорил я, с удивлением глядя на Надежду.
– Она необыкновенная женщина. – Супруга улыбнулась. – Кроме того, талантливая поэтесса. Игорь Северянин посвятил ей сонет. Хочешь прочитаю?
– Ты любишь стихи? – поинтересовался я саркастически. – Вот уж не думал.
Она обиженно надула губы:
– Если я владею банком, это не значит, что я не люблю поэзию. Что же касается сонета, я выучила его, когда купила диадему. Мне показалось: раз теперь у меня украшение такой необычной женщины, я должна знать о ней все.
– Что ж, почитай. – Я устроился поудобнее.
Надежда снова закрыла глаза и начала:
– По подвигам, по рыцарским сердцам
Змея, голубка, кошечка, романтик,
Она томилась с детства. В прейскуранте
Стереотипов нет ее мечтам
Названья и цены. К ее устам
Льнут ровные «заставки». Но – отстаньте —
Вот как-то не оказалось. В бриллианте
Есть место электрическим огням.
О, внешний сверк на хрупости мизинца!
Ты не привлек властительного принца.
Поработитель медлил. И змея
В романтика и кошечку с голубкой
Вонзала жало. Расцвела преступкой.
От электрических ядов – не моя! —
Тарновская.
Надо признаться, стихотворение не произвело на меня большого впечатления. Я вообще не знал и поэтому не любил Серебряный век. Он ассоциировался у меня с картиной Малевича «Черный квадрат», которую я никак не назову шедевральной.
– Ну, как тебе? – спросила меня Надежда, и я поспешил похвалить ее чтение.
Она действительно прочитала стихотворение очень даже неплохо. Конечно, можно было добавить больше артистизма, но не всякому это дано.
