правильно чистить картошку?
Анна улыбнулась. И улыбка у нее безумно красивая. И сама она… Глеб моргнул. Изнанка меняет восприятие, и теперь ему казалось, что женщина, остановившаяся у окна, светилась. Нет, не лунным светом, который пробивался сквозь стекло, но собственным, внутренним.
Красиво.
– Хорошо. Они все-таки дети.
– И темные. – Глеб пошевелил плечами, впрочем, надеяться, что шкура сползет вместе с печатями, не стоило. Так, еще поноет, покровит. И надо будет поставить пару других на всякий случай. – Тьма, она меняет человека.
Он поднялся:
– Где у вас кухня?
– А вы…
– Ты.
– Тогда и ты… то есть не на вы, – она слегка смутилась. – Там. Уверен, что дойдешь?
– Дойду. Это просто небольшое истощение. Скорее нервное, чем физическое. Скоро пройдет. А вот спать нельзя. Не сегодня. Доберутся.
На кухне все так же пахло травами. И мясом. И корицей. Ванилью. Острыми специями. Еще чем-то странным…
– Ангрекум, – Анна поставила на ладонь крошечный горшочек с крошечным же растением. – Они пахнут по ночам. А этот и вовсе невозможно.
Цветок по сравнению с самим растением выглядел огромным.
– Если запах раздражает, я уберу.
– Не стоит.
Невероятная белизна его ослепляла. И… раздражала. Возникло вдруг желание схватить этот треклятый горшок и запустить им в стену, а потом пройтись по осколкам. Глеб заставил себя отвлечься.
– Так что с тем местечком?
На плиту отправился чайник, а перед Глебом появилась доска, нож и кусок колбасы.
– Никто точно не мог сказать, с чего все началось. С мелочи… мелочи всегда и во всем виноваты. Но возник конфликт между двумя уважаемыми горожанами, который постепенно разрастался. – Вишневая рукоять ножа легла по руке. И вновь же тьма зашептала, что не стоит тратить время на колбасу. Кровь куда питательней, ведь недаром то существо любило пить ее.
И Глебу поможет.
Всего-то стакан крови, и он почувствует себя лучше. Уйдут головокружение и слабость… ему нельзя быть слабым. Мало ли, вдруг толпа уже идет к его дому? Анна испугается, конечно, но поймет. Она ведь понятливая. И сочувствующая.
А Глебу нужно.
Он отправил в рот кусок колбасы. И заставил себя резать аккуратно, осторожно, тонкими полупрозрачными ломтиками, которые падали на доску.
– Племянник старосты был темным. Активным. Дар был слабеньким, поэтому обучили самым основам. Проклятие мог снять. Защиту поднять. Вывести мелкую нежить. Его уважали в городе, многие обращались за помощью. Он и помогал. Он долго держался в стороне от конфликта, надеясь, что тот сам собой утихнет.
Колбаса была соленой, как кровь. И кровь определенно была бы лучше. Намного лучше.
– Но пошел один слух. Потом другой и третий… с каждым разом все гаже… знаешь, как бывает? Овца сдохла – темный виноват. Молоко скисло на жаре – так он же. Иногда,
