находила играючи. Со скрипом, порой не без моей помощи, отваживала поклонников, которым этой самой ночи казалось мало. Впервые на моей памяти Магнолия затруднялась описать любовника, терялась в цвете волос, глаз и помнила лишь горячее, совершенное тело.
Мои опасения вернулись с новой силой. Но добавлять эту каплю дегтя в бочку меда беззаботного щебетания Макса с Магнолией я не стала. Не имело смысла. Эти двое слишком полагались на свою силу, на дар индиго, на энергетику, которой могли «сжечь» чужой мозг и электроприбор – неважно.
Их бесшабашность пугала меня. Особенно в свете утренних новостей. Я взяла себе стул, налила чай и продолжила завтрак, отрешенно ловя обрывки беседы.
– Простите, вы потеряли зеркальце, – на пороге гостиной, словно из-под земли вырос мой вчерашний «прыгун на голову». Золотые кудри в идеальном хаосе – залюбуешься, ультрамариновые глаза смотрят не мигая. Снова в памяти всплыл камышовый кот – дикий, но заинтересованный взгляд зверя, что выбирает хозяйку.
Мятый шелк белой рубашки кричал о богатстве, черный шелк брюк – о незнании меры.
Гость прислонился к косяку двери, полоснул странным, задумчивым взглядом по Магнолии – так смотрят на бомжа за столом с олигархами. Следующий взгляд красавчика предназначался Максу – нетерпеливый, негодующий. Гость чуть ссутулился, и грудные мышцы, плечи налились силой. Посмотрел на меня – резкость черт лица смягчилась, розоватый румянец проступил на персиковой коже. Он протянул навстречу руку, и на огромной, но вместе с тем изящной ладони блеснул кружок моего зеркальца. Надо же! И, правда, мое. Потеряла в потемках улицы, когда красавчик свалился с небес на голову.
–Утрата зеркала – плохая примета, – небрежно бросил Макс, удостаивая гостя неуважительным взглядом, и нога его бешено закачалась. – Это он вчера на меня набросился, – сообщил балетный, откусив кусочек тоста.
Я вгляделась в лицо красавчика – не смущен, не расстроен. Гость расправил могучие плечи, показав, что они шире максовых вдвое, развел руки в стороны и обезоруживающе улыбнулся.
– Я хотел отдать зеркальце, но не знал – стоит ли доверять такой ценный предмет неведомо кому.
Макс резко повернул голову – их взгляды с красавчиком пересеклись. Поднеси лист бумаги – рассыплется пеплом. Гость улыбнулся шире – понравилось, что задел Макса за живое.
Друзей у балетного не было, родственники давным-давно почили. Мы – «могучая четверка» – все, кто терпел его неуживчивый нрав, мирился со скверным характером, протягивал руку помощи.
– Да ты вообще кто такой? – возмутился Макс. Казалось, сейчас нога его слетит с колена – так она раскачалась. Пальцы балетного нервно отщипывали хлеб и сминали в шарики.
В отличие от Макса, Магнолия напоминала удава на охоте за кроликом. Не столько грациозно, сколько вызывающе откинулась на спинку стула, выпрямилась, выставив напоказ высокую грудь. Не прекращая смачно жевать, подруга откровенно, плотоядно оценивала достоинства фигуры
