и намерен был изобрести новый способ лечения всех психических болезней. Потому нам и было интересно втроем – мы были такими разными, что никогда не могли прийти к согласию ни по каким вопросам1.
С Ромой Леонидовым мы написали небольшой юмористический рассказ «Престиж небесной империи» – нечто совсем не похожее на то, что писал я, и на то, что писал Рома. Я и сейчас проглядываю этот текст без пренебрежения – во всяком случае, идея была для нашей фантастики новой: души роботов попадают в рай (куда же им попасть, если они безгрешны?). Через некоторое время Главный Робот устраивает в раю революцию, смещает Бога и занимает его место…
Рассказ Альтову понравился, и теперь мы ходили в дом на Апшеронской втроем, а часто опять вдвоем, без Борчаки, у которого было много дел и без наших фантастических посиделок.
– В фантастике главное – новая интересная идея, – говорил Генрих Саулович. – Нет идеи – нет рассказа. Есть вата. Вы любите есть вату? Нет. Вот и рассказ без идеи читать не интересно.
Я перечитал свои прежние опусы и увидел, что все идеи – если они вообще там были – заимствованы из чужих произведений. Собственно, я и так это знал, но придавал внимания. А уж как это было написано… «Горный хребет здесь сворачивал перпендикулярно своему предыдущему направлению»… Это в повести «Пятая межпланетная», описывавшей приключения на Титане, спутнике Сатурна, том самом, на который почти полвека спустя высадилась исследовательская автоматическая станция «Гюйгенс». Кстати, эту повесть я отправил не в журнал «Техника – молодежи», с которым отношения у меня окончательно испортились, а к конкурентам – в «Знание – сила». И надо же было случиться, что на рецензию рукопись отдали писателю-фантасту Георгию Гуревичу – автору рассказа «Инфра Дракона», откуда я списал идею «Икарии Альфа».
Когда я получил из редакции письмо с отказом в публикации и прикрепленный к письму отзыв с подписью Георгия Гуревича, сердце ухнуло в пятки. Мысль была простая: вот теперь Гуревич и спросит, как я посмел украсть у него идею.
Но об этом в письме и речи не было. Гуревич аккуратно разобрал все огрехи повести (включая пресловутый «хребет, сворачивавший перпендикулярно своему предыдущему направлению») и не забыл написать: «Способности у Вас есть, но надо работать, работать и работать». «Читайте классику, – закончил письмо Гуревич так же, как наверняка писал всем начинающим авторам, – читайте Чехова, Толстого…»
Вообще-то я читал Чехова и Толстого, а еще и Пушкина с Лермонтовым. Даже Шекспира читал – все восемь томов собрания сочинений. С моим другом-одноклассником Сашей Михайловым мы выучили наизусть четыре главы из «Евгения Онегина», я и сейчас почти все помню. Помню шекспировский монолог Антония над трупом убитого Цезаря. Помню наизусть финал «Эрнани» Виктора Гюго… Но знание классики никак, на мой взгляд, не отражалось на качестве моих собственных опусов.
Надо
Впоследствии Боря окончил Новосибирский университет по специальности «психиатрия», в 1978 году эмигрировал в Германию и более четверти века работал главным врачом в небольшой психиатрической клинике в Берлине. Выйдя на пенсию, поселился в Нетании (Израиль). Много лет занимался изучением документов о Бермудском треугольнике и написал книгу «Тайны Бермудского треугольника», выдержавшую несколько изданий. Рома Леонидов окончил Бакинскую консерваторию по классу скрипки и переехал в Краснодар, где много лет работал в Институте искусств, был завкафедрой скрипки, выступал с концертами. Умер в 2015 году. Написал несколько фантастических повестей, одна из них («Шесть бумажных крестов») была опубликована в альманахе НФ издательства «Знание». Две другие повести («Глупая птица Феникс» и «Поиски утраченного счастья») опубликованы в 2018 году в израильском издательстве «Млечный Путь».
