легко отпустила мужа в экспедицию, если знала? Черт, теперь и у меня начали путаться мысли. Н.Г. отправился в безобидное путешествие на затмение, с коллегами, которые, конечно, проследят, чтобы он не перетруждался. В Сибири нет вулканов – чего опасаться?
А он ее перехитрил. Значит…
Я знал Николая Генриховича. Тетя Женя тоже знала своего мужа. Но, похоже, мы сейчас совершенно по-разному оценивали его душевное состояние.
Перчиков обернулся и показал пальцем вниз. Летели мы над довольно унылой местностью – желто-серыми холмами, поросшими травой, иногда попадались небольшие рощицы, местность, казалось, постепенно повышалась, но это могло быть и оптической иллюзией, а потом появилось иссиня-черное поле, я уже видел такое недавно.
– Фумарола! – крикнул Перчиков. – Смотрите, здесь их много!
Я не знал, что такое фумарола – наверно, что-то вулканическое, застывшая лава? Впереди возник, будто из-под земли, белый, с серо-зелеными прожилками, конус, он был далеко и, в то же время, рядом, он был где-то за горизонтом, но все равно мне казалось, что, протянув руку, я смогу коснуться чего-то, не принадлежащего миру, к которому я привык, который знал… если это и был Кизимен, он был похож скорее на яркую картинку в большой книге, чем на реальную гору, к которой направился Н.Г.
Мы пролетели над десятком причудливо разбросанных домиков, под нами бежала серая лента дороги, и мы летели над ней, повторяя изгибы, я наклонился к дверце, чтобы видеть местность под нами и, наверно, поэтому пропустил момент, когда за очередным холмом возникли домики еще одного поселка. Двигатель изменил тон, земля поплыла навстречу, я вцепился в подлокотники, потому что мне показалось, что мы падаем, сейчас врежемся, и машина начнет разваливаться на части, да уже и начала разваливаться, вот отвалилась лопасть…
– Прибыли, – повернулся к нам Перчиков. – Пока не вставайте, я скажу.
Но тетя Женя уже встала и пыталась открыть дверцу. Она, наверно, искала ручку? Пришлось и мне отстегнуться, я поднялся, а дверца в это время поползла в сторону, и мне пришлось ухватить тетю Женю под локоть, чтобы она не вывалилась наружу.
– Я сказал – не вставать! – рявкнул над ухом недовольный Перчиков.
Винт вращался все медленнее и, наконец, застыл. Стало тихо. Стало так тихо, что я услышал, как поет вдалеке какая-то птица. Где-то играла музыка. И чей-то голос снаружи сказал:
– Дайте руку, Евгения Алексеевна, осторожно, не оступитесь.
Оказалось, что Перчиков с Евстигнеевым уже спрыгнули на землю, рядом стояли еще трое, один из них поддерживал тетю Женю, пока она спускалась по металлической лестнице.
Я спрыгнул сам. Надо было забрать рюкзаки, и я полез было обратно в кабину, но чья-то рука удержала меня, и чей-то бас сказал:
– Потом.
– Где Коля? – требовательный голос тети Жени вернул мне нормальное восприятие реальности. Солнце мягко освещало довольно неприветливую местность – холмы, поселок, но дальше…
