– Мы убьемся, понимаешь?
– Не убьемся, Аль, – самодовольно хмыкнула она, и теперь я вообще не была уверена в ее трезвости. Особенно, когда девушка не затормозила на пешеходном переходе и чудом не раздавила трех маленьких детей в карнавальных костюмах снежинок. Она истерически засмеялась, когда я завизжала от ужаса и злорадно хмыкнула: – Даже если убьюсь – так ему и надо. Будет знать!
– Кому «надо»?! Кто «будет знать»?! Лен, я не планировала сегодня сыграть в ящик! – от страха зуб на зуб не попадал, короткая двадцатиоднолетняя жизнь пролетала перед глазами снова и снова.
С Леной мы познакомились на третьем курсе института престижного вуза, когда наши группы расформировали. Она ребенок из обеспеченной семьи, взбалмошный и ветреный, а я, пусть родилась в столице, но моя мать – учительница в школе, а отец – обычный слесарь.
С ней казалось весело, она была словно человек-праздник. Всегда в хорошем настроении, всегда с алкоголем. Именно Ленка открыла для меня мир тусовок, а я для нее – мир уроков. Мы дополняли друг друга, но по большей части я чувствовала свою внутреннюю миссию научить ее хоть чему-то полезному. Кроме того, какие фильтры в социальных сетях больше подходят ее типу лица.
Мы договорились, что Лена заберет меня вечером тридцать первого декабря от родителей, и мы поедем отмечать Новый год вместе с ее парнем в клуб «Красная Роща». Но парня в машине не оказалось, и это сразу должно было насторожить. Отчасти меня это радовало, ведь Роман был еще тем подонком. Спонсировал Ленку травкой, вытягивая из нее огромные деньги.
– Папе моему нужно! – прорычала она раздраженно, а затем достала новый, еще даже не распакованный телефон в целлофане и выбросила его в окно, громко смеясь. – Пошли нахер его тупые подарки, пусть знает!
Я хмыкнула от мысли, что только что девушка выбросила сумму, на которую моя семья жила три месяца. Для нее это был ужин в ресторане или парочка новых носков известного бренда.
– Не понимаю, о чем… – молчать было страшно, я то и дело ловила взглядом прохожих, разбегающихся перед колесами машины. Лена даже не включила фары, будто специально испытывая судьбу.
– Этот урод, – так Лена за глаза величала своего отца, – поговорил с Ромкой без моего ведома, представляешь? Дал ему денег, чтобы тот меня бросил. И он бросил!
– Если бы Рома тебя любил, то ни за какие деньги не бросил бы… – прошептала я, закрывая глаза. От страха сосало под ложечкой, сводило челюсти.
– Он меня любит! – закричала Лена, вдавливая педаль газа, как умалишённая. – Просто перед деньгами не все устроят, понимаешь? Тебе не понять, у тебя ни денег, ни любви…
Когда Лена была зла, она не следила за словами, а я от этого будто вечно жила на пороховой бочке. Но и бросить ее не могла, потому что была уверена – без меня Ленка точно влипнет в неприятности.
– Спасибо, – глухо отозвалась я, не скрывая сарказма. – Высади меня где-нибудь, пожалуйста. И разбивайся кому-то назло без меня.
Девушка тяжело вздохнула, заметно успокаиваясь. Она снизила скорость до приемлемой, и только тогда я поняла, как давно не дышала нормально – ощутимо пекло легкие.
– Прости, – прошептала она, паркуясь. Я все еще не могла найти сил открыть глаза, тело потряхивало от пережитого стресса. – Ты ведь понимаешь, что это я на нервах ляпнула, да? Я же тебя люблю, Аль! А теперь идем. Хочу устроить взбучку старику, пусть встряхнется.
«Только не это!» – простонала я про себя, но, стоило открыть глаза, как мои худшие ожидания оправдались. Перед глазами предстал ресторан «Сокол». Самое дорогое люксовое заведение в столице, находящееся во владении депутата. А по совместительству и отца Ленки.
– Иди без меня, – взмолилась я, уже зная, что подруга ответит. Выбора мне никто не оставил.
– Нет! Я не могу без поддержки, ты же знаешь. Отец меня раздавит своим авторитетом! – она заглянула мне в глаза с мольбой, пустив скупую одинокую слезу. Эта девушка умела выпрашивать то, что ей было нужно. Играть на нужных струнах.
С тяжелым сердцем выйдя из авто, мне потребовалось около пяти минут, чтобы прийти в себя, голова нещадно кружилась. Средний чек ресторана «Сокол» был выше месячной зарплаты моих родителей вместе взятых, о крохотной стипендии не стоило и вспоминать.
Я с ужасом и стыдом посмотрела на мраморные колонны, ступеньки, покрытые красным дорогим ковром, а потом на себя… Пусть я и собиралась на праздник: легкий вечерний макияж включал в себя стрелки, красные губы, а также аккуратно завитые белокурые волосы. Но все же мое простое черное клубное короткое платье и полусапожки на шпильках никогда не будут приняты высшим светом. Особенно тонкая черная шубка из искусственного меха, которую Ленка месяц назад высмеяла.
– Идем давай, – поторопила она меня, нагло утягивая за руку. – Нет времени. Я хочу высказать
