шел по коридору, он случайно задел плечом того мужчину, который спал напротив отсека Киры и Евы. Тот раздраженно покосился на подростка, отчего Андрей поежился, но не отступил. Так уж вышло, что отсек был чуть ли не крайний.
– Марк, а что это ты там пишешь? – кокетливо улыбнувшись, поинтересовалась Саванова, сложив руки на бордюре верхней полки. – Неужели стихи?
– Вообще-то, правильно говорить «стихотворение», – утомленно потерев переносицу, произнес Марк и, так и не подняв взгляда на Киру, продолжил записывать первое четверостишие.
– А можно прочитать? – продолжила донимать его Кира, повысив свой голос так, что он казался невероятно противным. Немец поморщился.
– Не для твоих глаз и не для твоих ушей.
– Хм… Марк, а мне вот интересно, – девушка перевернулась на спину, – а ты можешь придумать рифму на любое слово? Вот, например, скажи мне что-нибудь в рифму на… Хм… «Она меня увидела, ее я полюбил».
– Но вот она заснула, и я ее убил, – поджав губы, сказал Марк.
– Да ты романтик, Зильбр… тшейн, – запнулась Саванова и рассмеялась. – Пока твою фамилию произнесешь, язык сломаешь.
– Во всяком случае, моя фамилия легко переводится, – начал немец, но его быстро оборвали.
– Дай попробую перевести. В конце концов, я же с первого класса изучаю немецкий, – гордо пояснила Кира. – Так… «Зильбер» – это у нас «серебро», а «штейн»…
– Вообще-то, правильно, «штайн», – украдкой поправил парень, но Кира это проигнорировала:
– «Штейн»… Кажется, «камень». Точно, «камень». Значит, выходит, «серебряный камень»! – радостно воскликнула Саванова. Марк, усмехнувшись, сымитировал аплодисменты; он до сих пор искренне сомневается в языковых способностях одноклассницы.
Андрей остановился около отсека и, приготовив стакан, собирался облить Матвея. Марк же заинтересованно взглянул на него, Кира его тоже заметила. Все, наверное, прошло бы нормально, если бы внезапно не вскочила Ева, очнувшаяся ото сна. Она с тревогой посмотрела на Марка, потом на Андрея – от резких движений Евы тот дернулся назад и пролил сок на постель того вечно сердитого мужчины.
– Я что-то пропустила? – прошептала Романова, моментально приняв положение сидя, стоило ей заметить, что она лежала рядом с «приятелем».
Сок успешно пролился на кровать пострадавшего, и Андрей, пока того не было видно поблизости, закрыл пятно покрывалом, в крайнем испуге оглянувшись, поставил стакан на стол ребят и быстрыми шагами направился обратно. Ева в недоумении посмотрела по сторонам: Марк будил Матвея, а Кира, потеряв интерес к данной ситуации, боролась с запутанными наушниками.
– Маркуш, – позвала немца Ева, осторожно потянув его к себе за плечо.
– Девушка! – хлюпнув носом, ответил тот. – Не видишь, что на Родькина была попытка покушения?
– Брось.
