чувствовать себя преступником, но абсолютно точно являлся им»*.
Когда через две недели после похищения Мохов понял, что сам попал в западню, у него появилась мысль избавиться от пленниц. Но как? Подумывал залить бункер бетоном, но не решился. Приходил к ним, теребя в руках бельевую веревку, но понял, что задушить не сможет.
«Девочкам было тяжело. Я понимал, что они живут в ужасных условиях. Но и мне было тяжело. Я был таким же заложником». Как бы это ни звучало, но в том, что Мохов считает свое «положение» не менее тяжелым, чем положение своих жертв, нет ничего удивительного. Он не способен на сострадание. Уровень его эгоцентризма настолько высок, что ему кажется, будто он важнее всего, будто никому из окружающих не может быть тяжелее, чем ему. Опасные последствия гиперопеки и отсутствия адекватного родительского воспитания, которое предполагает приучение жить в обществе и учитывать желания, потребности и чувства окружающих.
Может ли он испытывать раскаяние? Уверена, что нет. И постоянные разговоры о влюбленности в одну из девочек (что характерно – младшую) – это разговоры, заметьте, не о любви, а о сексе. Чувства той, в кого он якобы был влюблен, его не интересуют. Любить Мохов не научился. Но ему нравится представлять себя безответно влюбленным. Это как будто превращает его из преступника в жертву. Более того, он верит себе, когда говорит, что не считает совершенное преступлением: «Ну, оступился немножко. С кем не бывает», – говорит он в интервью.
Честно говоря, такое восприятие подобными преступниками себя и окружающего мира приводит в оцепенение.
Теперь о девочках. Через что им пришлось пройти, даже представить сложно. Находясь в заключении, каждая из них старалась справиться с ужасом своего положения по-своему. Но они не сдались и предприняли две попытки сообщить о себе. Вторая оказалась удачной, что и позволило, пусть и не сразу, их освободить.
Сейчас они тоже реагируют на интерес к себе по-разному. Екатерина иногда дает интервью и даже написала книгу. Елена старается минимизировать контакты с прессой и всеми, кто интересуется той историей, видимо стараясь забыть все как страшный сон.
В родном городе Виктору Мохову, что не удивительно, оказались совершенно не рады. Сначала он попробовал остановиться в скопинской гостинице, но там его заселять отказались, и ему пришлось отравиться домой. После смерти матери там царила разруха. Бункер затопили водой, забросали мусором. Часть дома перекосилась. Огород зарос бурьяном. Странно, что дом и бункер не разрушили до основания. Например, в истории с Головкиным, о котором в книге тоже пойдет речь, его гараж разрушили, а подвал завалили мусором, сожгли и сравняли с землей.
Соседи насторожились. Они не думали, что Мохов вернется через 17 лет с такой «известностью».
«Мы крайне недовольны ажиотажем вокруг этой темы. У народа мнения разные: кто-то говорит, мол, его точно грохнут, в бункер изверга закатают. Но
