style="font-size:15px;"> – Стал говорить, что просто хочет исправить давнюю ошибку. И что, получив титул, я сделаю хорошую партию… он мне и невесту подыскал. С пятью миллионами приданого… влюбилась, дура…
– Потому что влюбилась?
– Ага… не в меня, в портрет… но ты, Лихо, не отвлекайся. Да пребудут боги с этою дурой… я так папаше и сказал. Ему ведь не ты и не я нужны… ему эти пять миллионов покоя не давали…
Все сказанное до отвращения походило на правду.
– Я не позволю продать себя… и тебя тоже.
Только слабо верилось, что отец просто так отступит.
…запах того чая остался в прошлом и слабость предательская, когда казалось, что обида вот-вот выплеснется криком или того хуже – слезами…
В настоящем была женщина, которая слушала. И, наверное, умела слушать, если хотелось говорить. И даже становилось не по себе от мысли, что он, Лихо, не успеет рассказать.
– Бес… он вовсе не такой, каким кажется. – Легко шептать, касаясь губами мягких волос. – Знаю, что порой он похож на…
– Идиота.
– Легкомысленного человека, – поправил Лихослав. – Но это – наносное… отец не отступился бы сам, но Бес пригрозил, что даст эксклюзивное интервью… расскажет подробно и о своем детстве, и о том… как ему не хватало отцовской любви. В этой своей манере, которая не то шутка, не то… он бы не побоялся ославить отца на все королевство…
– И правильно бы сделал. – Евдокия коснулась щеки.
Щетина.
И колется, наверное… и до полной луны не сойдет, но и вырасти не вырастет. Лихо пробовал бороду отращивать, так ведь не росла…
…заговоренная.
Проклятый.
– В общем-то следующие несколько месяцев я жил у него. В казарму возвращаться было рано, меня б не допустили. Вовсе намекали, что надо бы в отставку подать… по состоянию здоровья.
– Ты не подал.
– Подал бы… Бес не позволил, сказал, что сначала он меня в седло посадит, а потом уж я буду решать: позволяет мне здоровье служить или нет. И посадил. Не только.
Эти воспоминания – с острым запахом шоколада, до которого Себастьянова квартирная хозяйка весьма охоча. С длинными зимними вечерами в лиловых тонах и прогулками.
Прогулки Лихо ненавидит.
Ему страшно. И стыдно за страх.
Он пытается найти причину, чтобы не выходить из дома, и Бес всякий раз выслушивает, кивает и бросает короткое:
– Идем.
Идти приходится.
По улице, мимо людей, стараясь не пялиться на них, не высматривать среди гуляющих фигуру в сером плаще… тот мертв, но есть же другие…
…по парку, той самой дорожке, которая…
…под снегом или дождем, не важно. И Бес рядом, идет, рассказывает очередную свою безумную историю, которая наверняка наполовину выдумана, но Лихо слушает.
