ругу что-нибудь важное. Прощаясь они держались за руки, заглядывали друг другу в глаза, ища в них отражения решимости в своих далеко едущих планах.
Поезд тронулся, Егор провожая удаляющуюся Полину, неспешным шагом прошел немного вперед за вагоном. Полина, потеряв Егора из вида, присела в удобное кресло скоростного поезда, достала из сумки следующий томик Гюго, взятый в дорогу и принялась читать, чтобы занять себя в пути. Она любила это состояние – когда была при деле, особенно увлечена. «Спасибо, мамулечка, что научила меня находить интересные книги»,– мысленно произнесла Полина. Позитивная информация всегда сопровождала ее, уже молодую женщину, отчего восприятие мира вокруг было большей частью познавательным, привитым с детства состоянием увлекательного безопасного приключения, сопровождающего ее по пути следования с небольшими переездами, переселением в отдельную квартиру Сегодня предстояла вечерняя пересадка на паром в Хельсинки. В ее багаже было еще немало книг по дизайну, архитектуре, норвежский разговорник, другие, которые точно понадобятся, чтобы освоиться на новом месте.
Проходя через вокзал, Егор смотрел по сторонам лишь настолько, чтобы видеть дорогу под ногами. Разглядывать незнакомых людей он привычки не имел, разве проносился какой флюид или что-то привлекало внимание необычное. Размышления, по специфике работы, походили на анализ: «Куда все эти люди могут направляться и зачем?». Увиденная мельком клетчатая сумка теперь уже вовсе не свидетельствовала о поездках за товаром. Скорее это был элемент отсутствия благосостояния – недорогая, вместительная, удобная сума, где легко помещается небогатый скарб пилигрима. Только непонятно куда направляющегося – за лучшей жизнью или из худшей. В общем гуле Егора напряг женский окрик, по своей громогласности, прозвучавший настолько оглушительно среди объявлений бюллетеней прибытий и отправлений, что невольно заставил повернуть голову – негодующая мать поучала непослушное и очень подвижное чадо:
– Ну, куда ? Куда тебе все хочется ?! А ну-ка, сядь и помолчи, – выкрикивала женщина, почти волоча малыша под локоть, чтобы посадить рядом, а по большому счету просто обезопасить. «Вот только кого?! Себя или ребенка?», – подумал Егор. И не потому ли, что так проще?! Куда проще усадить поблизости, чем отыскать познавательный выход энергии, увеличив ее полезность, но возможно утекающий в русло свободное, наполненное; куда большее чем стакан воды в старости.
Ребенком, как все дети, он тоже был непоседой. Еще непослушным. Летом во дворе не оставалось ни одной кочки или булыжника о которые бы он не споткнулся, не разбил себе коленки или нос. Зима ничуть не смягчала его падения снежным покровом. В обход наставлений беречь горло, он жадно глотал воздух на морозе, прочищал легкие, набирая сил и воздуха, чтобы после мощно и эффектно его выпустить. Почти вслух. Призывным возгласом если не повести компанию погодок в новую игру, то хотя бы активно поддержать. Торопился, потому что озорство в холодную погоду со снятой в горячке игры плюшевой ушанкой, вздернутой вместо флага, непременно приковывало его к постели с жаром и температурой. Из-за слабого здоровья и субтильности, граничащей с хрупкостью, порции съедаемого снега усваивались плохо. Еще спешил отличиться, потому что хорошо изучил из отношений с братом, что такое расстановка сил и ловил свой час. В играх, спорах, конфликтах он познал, что лучше на время принять сторону более сильного.
Тогда он был еще слишком мал, чтобы продумать самостоятельно, какого книжного героя выбрать, как и чем походить на него. Спустя время понимание, что жизнь не является открытой поваренной книгой с готовыми рецептами успеха и указанием маршрута по которому стоит отправиться, чтобы сформировать характер и вовсе приходит само, в результате проб и ошибок. Из наблюдений по факту случается, что хулиганы превращаются в героев и наоборот. Прочитанное или услышанное, откладываясь в голове произносимой всуе фразой «мысль материальна», подмечается когда оглядываемся назад на пройденный путь. Там для одного сюжет начинается с чтения книги, другой читает мимоходом, между делом и кажется, что чаще всего случается так на вокзалах, про которые написано много, а путь следования у каждого свой. Странствуя или скитаясь, все мы по – большому счету ищем одного и того же в различных трактовках – любви и понимания, силясь разглядеть их, причудливо переплетающиеся в сборник историй, облаченных в течение жизни, в котором просматриваются то ли приметы времени, то ли параллель альтернативы, что если бы что-нибудь пошло не так.
Маленький Егорка информацию ловил на лету, хорошую – ту, что цепляла и нравилась. Плохая прилипала сама, требуя постороннего вмешательства, чтобы ее стряхнуть, хорошенько и бережно. Книги в семье водились только в виде школьных учебников, его и брата Дениса. А выбирать в школьной библиотеке сочинения для внеклассного чтения по списку так не интересно, нет в этом искорки, озорства. Куда привлекательней подзадоривать вопросами-шутками одноклассников. Только от воспитания, что он получал в семье, юмор часто выглядел грубоватым. Да, и какая ему тогда была разница. Как многие дети, он общался по принципу: «Против кого сегодня дружим?». А еще была хорошая библиотека у одноклассника
